Мариуш Вильк - Волок

Минуем очередные острова: Каль, Каннские, Кун, Ял и Пелд, называемый также Малым Бабьим. На дальнем плане видны Большой и Малый Янц, за которыми влево уходит к юго-востоку фарватер на Валдай и Петровский Ям.

Туда, через сельги и трясины, Петр I тащил на спинах своих рабов корабли для войны со шведами, и по сей день между Нюхчей и Повенцом можно обнаружить в тайболе следы царской дороги да кости рабов под дерном.

Мы идем прямо, в направлении Сиговца и Лоцманского, где кончается озеро Выг и начинается река Телекинка.

Долгий день медленно гаснет в багровых тонах.

Фарватер Телекинки проходит по старому руслу реки, кое-где «выпрямленному» зэка.

Берега низкие, болотистые, поросшие смешанным лесом.

У берега торчат из воды затопленные стволы, вокруг сплошные скалы.

То с одной, то с другой стороны острова: Воротной, Шовик, Кив, Малые, Муромские, Ближние. Среди них лимы — плавучие островки торфа — площадью от нескольких квадратных метров до нескольких гектаров. Некоторые покрыты растительностью, другие, бурые и тяжелые, зимой опускаются на дно. Эти особенно опасны для судов, потому что нередко дрейфуют поперек фарватера под самой поверхностью воды и не заметны невооруженным глазом.

Озеро Телекино. Вновь острова да острова… Погруженные в мутно-перламутровое марево белой ночи, словно из дремы возникают, один за другим: Корный, Биржевой, Дровяной и масса других, безымянных, и кто знает, острова ли это, а может, лимы? За архипелагом Носкова сворачиваем направо к девятому шлюзу, появившемуся из-за острова Чигаева.

На девятом шлюзе растет чернобыль. Поблескивает ночной росой. Шлюзуемся молниеносно.

Дальше маленькое озерцо Торос и узкий, трудный отрезок Вологжи. Справа острова Скальные и Ряж, слева маячит Маячный. Неподалеку от небольшого островка Грива выбираемся на озеро Матко. Ночь на Ивана Купалу. Перед нами Водораздел.

Водораздел — скалистое плоскогорье, покрытое лесами и болотами. Разделяет озера Матко и Вадло — словно гряда. Это самое высокое место на Канале (сто два метра над уровнем моря). Вода стекает отсюда террасами озер и каскадами рек по обе стороны: направо — в Белое море и через Горло в Ледовитый океан, налево — в Онежское озеро, оттуда через реку Свирь в Ладогу и дальше — через Неву — в Балтику и Атлантику.

Вел туда один из главных путей новгородцев из Обонежья в Заволочье. Обонежьем называли земли вокруг Онежского озера. Не путайте с Прионежьем, то есть землями, лежащими вдоль реки Онеги, и с Заонежьем — частью Обонежья, расположенной позади Онежского озера, если глядеть из Новгорода или из Москвы. Заволочьем же называли край за волоком — водоразделом между Балтикой и Белым морем, по которому волокли лодки. Из Москвы в Заволочье тоже хаживали через волок, только другой — водораздел бассейна Белого моря и Баренцева с одной стороны и Волги — с другой. Пишущие об этих краях часто вводят читателя в заблуждение.

Сегодня лодки здесь волочить не приходится, потому что зэка прорезали Водораздел шестикилометровым каналом (на карте он обозначен номером 165), соединив озера Матко и Вадло, и тем самым бассейн Белого моря с Балтийским. Чтобы выровнять уровень воды (озеро Матко лежало ниже озера Вадло), на выходе из озера Матко в 165-й канал построили двухкамерный восьмой шлюз. Входим.

Восьмой шлюз. Самая дорогостоящая система Канала. Она обошлась в одиннадцать миллионов рублей. А весь Канал стоил более ста одного миллиона. Планируемый бюджет составлял четыреста миллионов, три четверти этой суммы сэкономили на выплатах. Теперь тоже на людях экономят. Полусонные девки, что нас шлюзуют, денег не видали полгода. Но настроение у них все равно хорошее и они предлагают нам вместе искупаться в шлюзе. В полпервого ночи на Ивана Купалу!

Не верите — как хотите!

Чудо! Узенький, не более тридцати шести метров в ширину, по обе стороны нежно-салатовые стены берез, внизу серый гранит. Каждые двадцать-сорок метров — ряжи. Пусто.

Глушим мотор. Тихо, как на кладбище… После многих часов стрекотания двигателя (по Каналу запрещено ходить под парусом!) вдруг такая тишина — оглушительная. Ни птичьего крика, ни шелеста. Двигаемся в этой немоте силой инерции.

Матовая темень воды.

Невозможно представить, что там — под нами… — трудилось в огромном котловане тридцать тысяч зэка, громыхала узкоколейка и играл духовой оркестр. Они должны были прорыть Водораздел до таяния снегов весной 1933 года, иначе поднявшаяся вода могла смыть уже готовую Повенчанскую лестницу, и тогда срок 1 мая, назначенный Иосифом Сталиным для сдачи Канала, полетит ко всем чертям… Созвали VII вселагерный слет передовиков производства, и на нем 7 января объявили штурм под лозунгом: «Превратим суровый январь в жаркий июль». Автором лозунга был тов. Успенский. Все отряды Белбалтлага делегировали на Водораздел лучшие трудколлективы. Среди них прибыли «Путь к исправлению», «Вперед к 1-му октября», «Покоритель скал» и знаменитая женская «Красная заря». Сто суток они надрывались насмерть, днем и ночью (при свете прожекторов), посменно, по колено в ледяном месиве. Штурм закончился 23 апреля, последние 48 часов работали непрерывно — без еды и сна. Бригада Подлепинского побила рекорд: 852 % нормы на члена, то есть 17 зэка выполнили работу 144 человек. Получили за это от карельского комитета партии знамя: полотнище красного плюша, с золотой бахромой и круглыми кистями.