Чезаре Павезе - Избранное

Наконец я отпустил Пиппо обедать, а сам пошел на площадь купить газеты. На стадионе проходил фашистский праздник, в Риме было полным-полно чернорубашечников и балилла, в газетах сплошные речи. Об Испании всего несколько слов. «Значит, наши дела там неплохи», — подумал я.

Вернувшись, я увидел Скарну на пороге мастерской. Он был в комбинезоне покойного мужа Джины и спокойно ел яблоко.

— Почему тебя называют Пабло? — спросил он. — Ты что, в Испании был?

— Да что ты? Просто я на гитаре играю.

Он поинтересовался, знал ли я в Турине кое-кого, и назвал фамилии.

— Я в то время совсем еще мальчишкой был. И газет, понятно, не читал, — ответил я.

Джина крикнула нам, что обед готов. Она постелила на стол белоснежную скатерть и нарезала тоненькими ломтиками хлеб. Я, улыбаясь, смотрел на нее.

— Ей-ей, в комбинезоне Скарпа на тебя похож.

Еще вчера мне даже в голову не приходило сравнивать Джину с Линдой, да я и не смотрел на нее всерьез. Но теперь благодаря появлению Скарпы и пережитому этой ночью я взглянул на нее другими глазами. Лицо у нее было хмурое, недовольное. Она ни разу не улыбнулась и не села с нами за стол.

— Вижу, вы познакомились, — сказал я Скарпе, — она тебе даже отдала комбинезон мужа. Кстати, и имена у вас одинаковые.

— Эта одежда мне нравится, — улыбнулся он. — Самая подходящая для нас, и, главное, никто в ней тебя не узнает.

Потом он стал рассказывать об Испании, да так спокойно, точно был в Трастевере.

— У меня в отряде было четверо пьемонтцев. Что за ребята! Они тайком пробрались туда из Дижона. Если не погибли, то сражаются сейчас в осажденном Мадриде. А что обо всем этом говорят в Риме? — внезапно спросил он.

— До Испании никому нет дела…

Он неторопливо жевал, уставившись в тарелку. Дал мне высказаться, не перебивая. — Джина тоже прислушивалась к нашему разговору, — потом покачал головой.

— Слишком дорого обходится нам эта война, — проговорил он. — Фашисты гонят на убой солдат, а мы зря теряем там свои лучшие кадры. Атакуют-то они. Это они выбирали место и время для нанесения удара.

— У нас кое-кто говорит, что во всем виноваты русские.

Из мастерской позвали Джину, она быстро вышла из комнаты.

— Никого там нет, — сказала она нам, приоткрыв занавеску.

Я тихо спросил у Скарпы, бывал ли он в Турине. Я рассказал ему про Амелио и про то, что теперь он прикован к постели. Джино его не знал. В то время он был в Испании.

— Я встречал кое-кого из тех, — сказал он, — кто побывал в лапах фашистов. Они выкалывали нашим пленным глаза.

Вошла Джина и с ней Джузеппе; он посмотрел на нас, поздоровался. Скарпа сразу замолчал.

— Мы с вами уже встречались вчера ночью, — спокойно напомнил ему Джузеппе.

Джина подала нам кофе.

— А у здешних товарищей, — поинтересовался Скарпа, — ты не спрашивал про Амелио?

Мы заговорили о Турине и о последних арестах.

— Да, немало наших погибло, — сказал Джузеппе. — В газетах о них не пишут.

— Кое о ком и газеты упоминают.

— Ну уж если газеты называют имя, значит, человек был для них не очень-то опасен, — улыбаясь одними глазами, ответил Скарпа. — Но если молчат, значит, он из наших.

Его опаленное солнцем лицо было живым напоминанием об Испании, а ведь он пробыл там лишь несколько месяцев во время войны. Я вдруг обратил внимание, что глаза Джины были похожи на его глаза. Джина была молчаливой, но у нее в глазах плясали искорки. Ни Джузеппе, ни Скарпа не обращали внимания на то, что Джина прислушивается к разговору. Потом Джину снова позвали, и она ушла в мастерскую. Мы продолжали спокойно беседовать. Только я один заметил ее отсутствие.

— Этой ночью, — сказал мне Джузеппе, — мы хотели собраться у тебя. Но кое-кому не с руки сюда ехать. — Он объяснил, куда мы со Скарпой должны прийти, просил быть поосторожнее. Мне поручалось обеспечить охрану. — Захвати с собой гитару, она всегда кстати.

Джузеппе встал, распрощался с нами. Я поднял занавеску, пропуская их вперед, и прошел за ними в мастерскую. Там я увидел Линду. Они с Джиной поглядывали друг на друга, чего-то выжидая. Линда сидела на ящике и, не поднимаясь, бросила: «Привет». Потом насмешливо улыбнулась, ожидая, что я заговорю первый. Наконец она сказала:

— Я не помешала?

— Ты разве не уезжаешь сегодня вечером?

— Не волнуйся. Мне захотелось взглянуть на ваш торговый дом.

Джузеппе сказал:

— Значит, договорились, — и ушел.

Я почувствовал, что Скарпа с любопытством наблюдает за мной. Джина не дыша смотрела Линде прямо в лицо.