Любовь Тильман - Случайные мысли

Не обещай того, чего не можешь…

Не прощение себя равнозначно не признанию своего права на ошибку. А это ни что иное как гордыня – главнейший из семи смертных грехов. Человек слаб. И сила его только в том, чтобы признаться себе в своей слабости, осознать, простить и мужественно жить дальше, больше не оглядываясь.

Не раз грызть, но не разгрызть.

Несомненно, в каждом природном мгновении присутствует своя, неповторимая, красота. Я часто и много жалею, что не умею рисовать и записывать музыку. Ритмы природы навевают музыкальные фразы, которые потом, к сожалению, забываются. Они звучат полнозвучно где-то в глубине меня, но не имея ни слуха, ни голоса, я не могу их выразить вовне.

Не стоит объяснять незнакомому человеку, что дважды два = четыре – возможно он это уже знает.

Не уверена, что моё «писательство» можно назвать увлечённостью. Скорее попытка сбросить накопленное и двигаться дальше. Как та лошадь, которая всю жизнь работала и теперь не может остановиться. И чувства удовлетворённости нет, только опустошённость и невозможность сразу включиться в следующую прочистку мозгов.

Возможно это тоже какая-нибудь форма шизофрении – делать то, что социально не востребовано, неважно что, главное, чем-либо заниматься.

Нет ни плохих, ни хороших людей! А есть – процент соотношения социально востребованных и социально отвергаемых качеств в каждом человеке конкретного социума.

– Нет, ты мне совсем не нравишься, но я тебя люблю.

– Как можно любить человека, который не нравится?

– Если бы я знала ответ на этот вопрос, то не жила бы с тобой столько лет.

Не создавай образ врага и не придётся с ним сражаться.

Не хамите, да не хамимы будете.

Никогда не любила "жополизов" и "подпевал", хоть именно это и есть проявление ума, а не мои какие-то отвлечённые принципы порядочности и чести, которые разве, что для нравоучений да наивнячков, вроде меня, и годятся. Люди делают карьеры, пробивают себе коридоры, «идут по трупам» …, а уже потом, с высоты своего положения, пренебрежительно обсуждают непорядочность и бесчестность других.

Никогда не понимала субординации там, где нет прямой зависимости между ней и выполняемой работой. В армии, или на производстве – понятно, там рядовой исполнитель, как правило, не знает всех подробностей процесса, только в общих чертах. А допустим в научном коллективе, или в школе, в больнице – там многие исполнители – самостоятельные единицы и видят, зачастую дальше и больше начальства, которое скорее руководит общими процессами, чем конкретными работами, разве что в профильном плане собственной команды.

Ни одно животное, кроме человека, не стыдится своей внешности.

Ночью, как только включаю свет, начинается война с тараканами на выживание. Сволочи! Изучили мои шаги. Прячутся до того, как успеваю дойти до выключателя. Два раза меняла тапочки – не помогает.

Ну что сказать?! – Мужчины рассуждают…

Общаясь с другими людьми, мы часто забываем, что жизненный опыт у каждого другой и то, что нам представляется очевидным, для других может быть абсолютно непонятным. У нас «2 пишется, а три "на ум пошло"», и это "три" мы неосознанно туда вставляем. Но собеседник, в том числе и читатель, слышит \видит\ только сказанное нами – 2, а тройки у него в уме нет. «В письмах всё не скажется, и не всё услышится, в письмах всё нам кажется, что не так напишется…» – да и не только в письмах.

Общение – это не столько умение говорить, сколько умение слушать и услышать.

Объективны только факты, а их трактовка всегда субъективна. Но «голый» факт, во многих случаях, мало информативен.

Один из моих начальников учил меня, что в теоретических работах, чем описание длиннее и туманнее, тем меньше кому-то захочется докапываться до сути, что само по себе уже хорошо. Да и парочку явных ошибок оставить тоже не плохо. Тогда оппоненту не надо будет выискивать ляпсусы для критических замечаний, они будут у него перед глазами – маленькие и несущественные.

Одиночество – это когда тебя везде много оттого, что никто тебя не замечает -когда ты привычен для всех, как шкаф.

Опыт приводит одних к зашоренности и узости направленности мыслительного пучка, а других к осознанию многовариантности субъективного, которое не может стать объективным.