Любовь Тильман - Случайные мысли

– И как тебе дом? – Спросил он, возвратившись.

– Понравился. Кроме одной комнаты, которую я не видела. Он странно взглянул на неё и промолчал. И она не решилась развивать дальше эту тему.

Они всё больше и больше влюблялись друг в друга, и почти всё свободное время проводили вдвоём. Особое удовольствие доставляли прогулки по заснеженным паркам, зимняя несуетливость которых резко контрастировала с весёлым гомоном санных горок. Но её как магнитом влекла закрытая дверь и, оставаясь одна дома, она снова и снова пыталась открыть её.

Однажды, она не утерпела и, подведя его к закрытой двери, спросила: «У тебя в доме ничего не запирается, а эта дверь заперта. Почему?». Он улыбнулся, и улыбка его была какой-то странной, как у человека, который вдруг решил наболевшую проблему и облегчённо вздохнул про себя: «Так ты говорила про эту комнату?» – «Да». Он откровенно рассмеялся и уже хотел отойти от двери, но она удержала его: «Постой. Ты мне так и не ответил».

Он опять как-то странно взглянул на неё, и в его улыбке проскользнула насмешливая таинственность: «О, это очень необычайная комната, но время её открыть ещё не наступило. Она подарила мне самые дивные, самые неожиданные наслаждения. Потерпи и я покажу тебе её, – он прищурился и, поглядев ей прямо в глаза, опять как-то странно улыбнулся, – если ты не разлюбишь меня».

Они провели вместе почти всю зиму, а запертая дверь всё ещё оставалось для неё загадкой. Дверь была стеклянной. Но матовое, расписанное цветными узорами стекло, было непроницаемо для человеческого взгляда и крепко хранило свою тайну.

Однажды, в выходной день, она проснулась раньше обычного, и, не обнаружив его рядом, спустилась на первый этаж к закрытой двери. За дверью горел свет! Она потянула за ручку, но дверь не поддавалась. Она уже хотела окликнуть его, но ужасный металлический скрежет заставил её отшатнуться. По дверному стеклу мелькнула тень, ещё и ещё и она явно различила массивные качающиеся цепи. Из-за двери снова донёсся скрежет, визг плохо смазанных, трущихся друг о друга металлических поверхностей. А затем стекло двери обозначило его силуэт, и раздался звук отпираемого замка.

Она хотела уйти, но не успела и прижалась к стене в конце коридора. Он вышел, поставил на пол лоток с инструментами, запер двери и тут увидел её. – Ты уже встала? – спросил он. И в его голосе ей послышалось плохо скрытое неудовольствие.

Она почувствовала себя неловко, словно собачка, стащившая кусок хозяйской колбасы и застигнутая на месте преступления. Это было стыдно и унизительно. От растерянности, она ничего не ответила ему, а встретившись с ним взглядом, опять прочитала в его глазах снисходительную насмешку: «Потерпи, скоро ты войдёшь в эти двери» – сказал он. И слова эти показались ей зловещими.

Теперь она всё чаще и чаще заставала его за запертыми дверями. Оттуда доносились какие-то непонятные почавкивания, хрипы, стоны, скрежет металла, а на стекле проступали странные тени цепей, топчанов, крестов, реек….

И звуки и тени пугали её. Всё это напоминало ей пыточные камеры средневековых монастырей. Ей казалось, что из-за двери тянет сыростью, холодом и ужасом. Она физически ощущала холодный ветер, рвущийся оттуда. А он выходил из-за дверей усталый, измотанный, но довольный и глаза его при этом светились тайным, пугающим предвкушением.

Страх рождал насторожённость, а насторожённость – ещё больший страх. Всё будило в ней ужас: его восторженный, полный страсти, взгляд; слова; ласки – во всем виделся какой-то тайный, скрытый смысл. Она стала бояться поворачиваться к нему спиной, засыпать возле него… Она не могла больше любить его.

А он, перестав возиться за запертой дверью, стал ещё нежнее и внимательнее. Страсть его, казалось, не знала предела. Он стелился перед ней, как мальчишка, впервые познавший истинную глубину чувств. Но всё это только усиливало её страх и подозрительность. Долго так продолжаться не могло. И однажды, после работы, она не вернулась к нему.

Он звонил, пытаясь выяснить, что произошло. Она отмалчивалась. Она боялась его и боялась ему сказать, что боится. Он встретил её, когда она возвращалась с работы:

– Что произошло? Почему ты оставила меня? Я чем-то тебя обидел?

Она молчала, опустив голову.

– Что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

– Мне пора домой.

– Ты… ты больше не любишь меня?

– Я бы тоже хотела это знать! – подумала она. В ней боролись два одинаково сильных желания: утонуть в его губах и всё забыть, и бежать от него без оглядки.