Карл-Йоганн Вальгрен - Водяной

Я постепенно поняла, что же там произошло. Братья вернулись в рыбарню, и младший, Улуф, пошел посмотреть, спит ли морское чудище… и даже мигнуть не успел, как водяной схватил его за руку и сломал кость у локтя. Мало того, когтями разодрал кожу по всему предплечью, рана не меньше сантиметра глубиной. Старший брат, Рикард, пришел на помощь и колотил водяного домкратом, пока тот не потерял сознание. В суматохе опрокинули стул с висящим на нем ранцем.

Они прыгнули в машину и помчались в больницу в Хальмстаде. Улуфа там оставили — перелом оказался таким сложным, что пришлось делать операцию. А Рикард и Йенс вернулись и перевезли монстра в другое место.

— Куда?

— Я не могу тебе сказать.

— Теперь-то какая тебе разница?

— Мне, может, и никакой, а вот тебе… Кто-то взломал рыбарню, и этот кто-то мог увидеть то, что видеть не следует… я говорю не о монстре.

Он посмотрел на меня испытующе.

— А о чем ты тогда говоришь?

— Я сказал — забудь! Плюнь и разотри.

Томми посмотрел в окно. Из мастерских доносился шум токарных станков — шел урок ручного труда. В столовой громыхали сервировочные тележки.

— Он ранен? Ты сказал, что они били его, пока он не потерял сознание.

— Да… Не понимаю, зачем я тебе все это рассказываю.

— Затем, что тебе самому не нравится вся эта история.

— Это ведь ты освободила ему руку? Развязала стальной трос? Зачем? Дала бы ему воды, еды, посмотрела бы… но трос-то зачем развязывать?

— Он же страдает!

Томми замолчал, пробормотал что-то, я не расслышала что. Даже не пробормотал, а сложил губы, хотел что-то сказать.

— Он понимает, что я ему говорю, Томми. И наоборот. Он думает так, что я могу понять… а может, специально передает мысли. Не знаю, как объяснить…

Все было именно так, как я сказала, и все же по-другому. Водяной передавал мне мысли, но они, эти мысли, были настолько не похожи на наши, что их невозможно оформить в слова. И он понимал меня. Я разговаривала с ним, но он наверняка понимал не слова, а мысли.

Я попыталась объяснить Томми и сама почувствовала, насколько нелепо все это звучит.

— В общем, думай что хочешь, — заключила я. — Думай что хочешь, но это чистая правда.

— Я уже не понимаю, что правда, а что неправда. Его вообще не должно существовать. И уж во всяком случае, здесь, на берегу. Его место в море.

— Значит, туда его и надо отпустить.

Томми посмотрел на меня так, словно не мог определить, не сошла ли я с ума.

— Это невозможно.

— Почему невозможно? Конечно возможно. Только сначала подлечить немного. Он не выживет с такими ранами.

— Ты говоришь о нем как о человеке. Но настоящий, живой человек лежит на операционном столе в Хальмстаде из-за этого чудища.

— А что бы ты сам делал, если бы тебя связали и начали уродовать? Не попытался бы защищаться?

Я вспомнила рассказ Ласло. В легендах фигурируют только женщины, русалки. Но то, что я видела в рыбарне, было мужского пола. Merman, сказал профессор. Водяной. Кто бы он ни был, я обещала ему помочь. Получалось так, что все теперь зависело от меня.

— И, кстати, это не чудище. У него есть имя. Это водяной.

Томми пожал плечами — дескать, что за смысл спорить с чокнутыми.

— Куда они его перевезли?

— На звероферму в Улуфсбу. Туда, где твой отец когда-то работал. И Йенс там работает.

— А если я тебе докажу, что он понимает, что я ему говорю? Обещаешь мне помочь?

— Я ничего не обещаю… Пошли, у нас же рисование. Опоздали, конечно, но учительница больна, а заместителю плевать — подумаешь, пятнадцать минут.

Но, оказывается, в классе шло собрание. Л-Г мрачно на нас посмотрел и жестом показал — садитесь и не мешайте. Учитель рисования стоял у него за спиной и вертел мелок в руке.

— …если кто-то из вас знает, где находится Герард, я настаиваю, чтобы вы немедленно сообщили. Можно анонимно, напишите записку. Или позвоните мне домой после школы. Важно его найти. Родители с ума сходят. И полиция хочет с ним поговорить.

— Он что, в розыске? — спросила Сандра с таким видом, будто ей очень нравится эта мысль.

— Нет, он еще слишком молод, чтобы находиться в розыске. Скажем так: его ищут.

— А что с завхозом? Я слышала, там что-то серьезное.

— Ничего хорошего. Он впал в кому ночью.

— Кровотечение. — Оказывается, сзади стояла женщина в полицейской форме. — Так бывает при серьезных травмах головы. Лопается сосуд, кровь изливается в череп и сдавливает мозг. Сначала вроде ничего, а когда давление нарастает…