Ольга Лукас - Бульон терзаний

– Я сперва тоже так подумал! И предложил ей денег. Но тут хуже все. Ее муж оказался нашим прямым конкурентом. Делом он с нами не сладит, слабоват, – так вот баба его выдумала такой подлючий фокус. Мы эти столы сняли с производства, все, что было на складе, поставили сотрудникам в кабинеты – вопрос снят. Но ей мало. Она нашла в Интернете фотографии, завладела нашими старыми каталогами. Утверждает, что мы тайно продолжаем изготавливать и продавать контрафактный товар. Так посмотришь на нее: кажется, умом баба тронулась. Но ничего подобного. У нее в голове – компьютер. Она хочет нас разорить, все на карту поставила, случая ждет удобного. Мы, конечно, тоже не дети, подготовились. Все лето тихо было. Я сказал, что мы все столы уничтожили, больше не производим, не продаем – какие претензии? Так она нашла на каком-то строительном рынке еще старый завоз – не знаю, зачем им там этот стол был нужен, маленькая лавка, торгуют копеечным барахлом из ДСП. Может, она нарочно им приплатила. Совсем вот такусенький павильон, мы и забыли про них. Ну и по новой: «Контрафакт, память художника, то-се, пятое-десятое. Сейчас все опечатаем – и в суд!» С владельцем лавки мы уже беседу провели, Павлик лично ездил. Платила она ему или нет, уже не разберешь, но мы все равно предложили больше. Сейчас сын вернется, будем думать, как от этой мегеры откупиться. Сделать она с нами, теоретически, ничего не может, но крови выпила изрядно.

– Как-то непорядочно с ее стороны. Она же знает, что вы у ее деда ничего не украли.

– Это жизнь. Главный закон жизни какой? Либо тебя, либо они. В смысле либо ты их, либо они тебя, – сказал Петр Светозарович и повернул незаметный рычажок на стене, рядом со своим рабочим столом. Погасли лампы дневного света, и светильники в серванте с сувенирами, и торшер в углу. Осталась только настольная лампа.

Владимир на цыпочках вышел из кабинета директора. Ощущение было такое, будто главный закон жизни, который только что открыл ему Петр Светозарович, выбит на каменной плите, и эту плиту режиссер тащит на загривке. Эх, княгиня-княгиня…

Проходя мимо репетиционной комнаты, он заметил, что дверь открыта. Ожидая увидеть Таира, Владимир прямиком направился туда. Таир наверняка подскажет, кого можно пригласить на освободившуюся роль.

Но Таира в переговорной-репетиционной не было. На скамеечке у входа сидела Ядвига и листала журнал. Владимира она не заметила, и он хотел уже осторожно выйти в коридор и бесшумно удалиться. Ведь клялся, что никогда не будет разговаривать с ней без дела! Но что, если… Он просто спросит – и уйдет. Спасение репетиции – это не просто так, это такое дело, ради которого стоит начать разговор.

Владимир деликатно пошаркал ногами. Ядвига оторвалась от чтения и приветливо кивнула ему. Он ответил робким «Здравствуй».

– Что так рано? Мне вот массаж перенесли на час раньше, я освободилась, а домой ехать уже бессмысленно. Решила посидеть здесь, в тишине.

– Я эту тишину немножко нарушу. А потом уйду, – пообещал Владимир. – У нас тут княгиня в декрет отправилась…

– Я слышала.

– А мы сегодня, понимаешь, репетируем сцены на балу. Там княгиня должна быть, а я не знаю, успею я сегодня замену найти или нет. Ты не могла бы почитать за нее? И, может быть, порекомендуешь на эту роль кого-то из девочек?

– Подумаю.

– Но тебя не затруднит моя просьба? Я имею в виду – почитать?

– Абсолютно. Я ведь два с половиной года отработала помощником режиссера в одном провинциальном театре. Имею опыт: на репетициях подменяла по очереди всех артистов. А иногда и на спектаклях. Один раз играла Гамлета. Нас таких всего две в истории мирового театра: Сара Бернар и я.

– Интересно. А кого еще ты играла?

– Больше похвастаться нечем. Играла курицу. Безмолвную голову Змей Горыныча. Третьего с конца красноармейца. Потом поняла, что ни черта с этим театром не выходит, вернулась в Москву и стала преподавать шейпинг на дому.

– Это какой-то эвфемизм – шейпинг на дому?

– Никакого интима, если ты об этом. Я действительно преподавала шейпинг. Сначала одной сильно загруженной бизнес-леди. Приезжала в удобное для нее время, и мы работали. Она достигла больших успехов. Потом была дочка очень богатых родителей, пышка такая. С ней в самом начале забавно получилось. На первом занятии она говорит мне: «Ядвига, – я велела всем звать меня по имени, без всяких отчеств, – Ядвига, а как скоро будет результат?» «А как скоро ты хочешь? И каким видишь результат?» – спросила я. «Мне надо через неделю влезть в платье на два размера меньше!» – выпалила она.