Ольга Лукас - Бульон терзаний

– С чего ты взяла, что гей? Он тебе сам сказал?

– Не мне, – таинственно подмигнула Лариса, – но сказал. Я слышала, как он Снежане жалуется. Говорит: «Скрываю ориентацию!» А она ему: «Обещаю, я никому не скажу!»

– А почему Снежане-то?

Лариса пожала плечами, улыбнулась и убежала – ее ждал Эдуард Петрович.

Лариса, конечно, сплетница. Но что, если… Надо найти Снежану! Обычно она так и вертится рядом, а сейчас, когда нужна, – ее и нет!

Снежана тем временем ехала домой, глотая слезы. Как несправедливо устроен мир! Такой красивый, стройный, мускулистый – и совсем не интересуется женщинами.

Стройный и мускулистый Дима тоже ехал домой – на велосипеде. И думал, как бы ему сегодня заночевать у одной девушки, чтоб при этом не возбудить подозрений у двух других. Как несправедливо устроен мир! Почему эти женщины так и следят за ним, будто им больше делать нечего?

Отделавшись от Ульяны какими-то общими фразами, Владимир отправился на поиски Елены: вот только что тут стояла, неподалеку, о чем-то разговаривала с Ларисой – не могла же она так быстро уехать? Надо поговорить и все окончательно выяснить. Он дошел до стеллажа с крючками, на которые артисты вешали верхнюю одежду, и тут из темноты на него выбежал Федя:

– Владимир Игоревич, скажите мне как мужчина – это вы Нину обычно подвозите после репетиций?

– Я. Только не как мужчина. А как человек, у которого есть автомобиль.

– Ну да. Я неправильно выразился. А возьмите сегодня и меня. С нею? Я ее потом на метро и до самого дома провожу. Как мужчина.

– Да, хорошо, только мне надо кое-что обсудить с Жуковой. Ты ее не видел тут?

– Так она уехала давно! – соврал Федя. – Собралась и уехала. Нам тоже пора, Нина оделась уже, на улицу пошла. Как бы ее кто другой не перехватил. Пойдемте, пойдемте, Владимир Игоревич, вы устали, вам надо отдохнуть, прилечь.

И Владимир позволил себя увести.

После разговора с режиссером Ульяна отошла в уголок и сразу занесла в конспект то, что смогла понять. И подчеркнула двойной чертой то, что не смогла. Она так долго возилась со своими записями, что не заметила, как все разошлись. Ну вот. А про нее забыли. Придется совсем одной идти через темный страшный пустырь, по обледеневшей высокой траве, сквозь колючие кусты, мимо стаи бездомных собак, через канаву, к автобусной остановке. И хорошо, если маршрутка до метро еще ходит. А то ведь на попутке, даже самой зачуханной, меньше чем за 300 рублей отсюда не уедешь. Но сначала – выключить свет на складе, чтоб дедуле-сторожу лишний раз не утруждаться.

Елена прочесала все здание, Снежану не нашла. А когда вернулась, чтобы забрать верхнюю одежду, обнаружила, что все уже разошлись и даже свет погасили: горела только одна лампа дневного света. На стуле, как раз под этой лампой, лежала знакомая коричневая тетрадь Ульяны. И как, скажите, не заглянуть в нее?

Внутри ничего интересного не было: схемы переходов из одной сцены в другую. Какие-то «мудрые мысли», обведенные в рамочку. Не хватало только оценок на полях!

Ульяна выключила свет на складе, на лестнице, в туалете и в закутке рядом с ним. Потянулась к последнему выключателю.

– Ты свой конспект забыла! – остановил ее голос из темноты. Навстречу шагнула Елена.

– Ой, спасибо! – Ульяна вцепилась в тетрадь обеими руками, но Елена не торопилась выпускать добычу. – Спасибо, я уже держу. Не пережила бы такую потерю. Он так интересно рассказывает! Я даже захотела поступить в театральное. Хоть кем, лишь бы в театр! Ведь кое-чему я уже научилась.

– Самому главному, – ответила Елена и наконец-то отпустила тетрадь, – с режиссером спать.

– Нет, нет, Владимир Игоревич – он не такой!

– Не какой – не такой?

– Он не как все мужчины.

– Понятно… И как ты это узнала?

– Долго рассказывать.

– У меня масса времени. До дома подбросить?

По дороге бесхитростная Ульяна честно и подробно рассказала о том, как все началось: она хотела заночевать на складе, но благородный учитель приютил ее и ничего не потребовал взамен, а теперь вот отвечает на ее глупые вопросы, хотя так устает.

Елена пыталась направить поток Ульяниного красноречия в интересующее ее русло, но тщетно. Ее не слышали – не хотели слышать.

– Значит, он не как все мужчины? – уже прямым текстом спросила она. – При каких обстоятельствах это выяснилось?

А в ответ – опять целая история о том, как Ульяна жила-жила, не разбиралась в театре, а теперь начала что-то понимать. Они уже приближались к месту назначения, а результата все не было.