Алексей Смирнов - Небесный летающий Китай (сборник)

По пути к машине клоуны всячески веселились, отрабатывая жалованье и отмачивая стандартные шуточки: хрюкали, кудахтали, икали, пускали ветры и роняли меня, норовя побольнее стукнуть. Юмор у них был невысокого полета, типичный для городовых и прочих жандармов низового звена; в машине, однако, на переднем сиденье меня поджидал полицейский чином повыше. Когда меня затолкали в салон и стиснули там с обоих боков, этот субъект повернулся ко мне, осклабился и рассказал довольно смешной анекдот.

«Капитан, а то и майор, – пронеслось у меня в голове. – Но еще не полковник…»

Я оказался прав.

Полковник ожидал меня в полицейском управлении, исправно переходившем из рук ревунов и плакс в руки весельчаков и забавников, туда и обратно.

Это был тот самый юмористический служака, перед которым я отчитывался в провокациях, устроенных на погибель боевикам партии «Слезы Отечества». Тогда полковник еще был видным функционером правящей клики «Хохот Отчизны».

Полковник изогнул бровь, как будто пытаясь меня припомнить. Я благоразумно помалкивал, понимая, что ситуация деликатная.

Он учтиво протянул мне портсигар. Я вынул папироску, клоун поднес огонь, и табачная начинка с веселым хлопком взорвалась. От моих бровей потянуло паленым.

Присутствующие дружно рассмеялись.

Полковник сделал серьезное лицо, распахнул толстую и засаленную записную книжку, прочел отрывок из Ларошфуко. Этим он обозначил свой уровень в возобновившейся юмористической иерархии, где клоуны со звуками копошились у подножия пирамиды и качество юмора повышалось с каждой последующей ступенью.

Я тонко и вежливо улыбнулся.

– С вами, господин фрондер, желает поговорить наш лидер, начальник канцелярии, – изрек полковник. – Он хорошо наслышан о ваших подвигах и собирается познакомиться лично.

– Это очень приятно, – ответил я, натужно хихикая. – Но почему такая честь, зачем под конвоем?

– Я напомню вам один юмористический случай для аналогии, – доброжелательно оскалился полковник. – Вы никогда не слышали о мастерах, которые построили храм и которых потом ослепили?

Холод сковал мне спину, и мне стоило больших трудов сохранить на лице радостное выражение.

Полковник простился со мной небрежным взмахом руки, после чего меня вознесли на последний этаж правительственного здания, совмещавшего в себе резиденцию главы государства и следственное управление. В просторном дубовом кабинете меня с откровенным удовлетворением во всем облике встретил правитель, генерал от слез.

– Вот вы какой, – молвил он после томительной паузы. – Мы наслышаны о ваших заслугах.

Лицо у генерала было крайнее серьезное, без тени улыбки. Скажу больше – оно было мрачное и ужасное, с волчьей тоской в глазах.

«Настоящий лидер партии плача», – подумал я. А вслух сказал комплимент:

– Приятно видеть государственного человека, который не улыбается в атмосфере всеобщего и нездорового веселья.

– Это потому что юмор у нас очень тонкий, – отозвался генерал. – Чем выше, тем тоньше. Внизу, знаете ли, покатываются со смеху плебеи, а наверху скучает изысканная аристократия. Да, я вполне удовлетворен, – подтвердил он мои впечатления, смерив меня с головы до ног внимательным взглядом. – Я рад, что успел на вас, двурушника, посмотреть. Вы слишком, слишком талантливы, – генерал покачал головой. – И вы заслужили право познакомиться с настоящими аристократами веселья, по сравнению с которыми я – так, мелкая сошка, полукровка…

Он кивнул кому-то, и я услышал, как за моей спиной медленно распахнулись двери. Послышался тяжелый топот, и аристократы веселья вошли.

Мне не хватило юмора обернуться.

– Почему ты Лефшиц?

– Потому, что еврей.

– Да ну тебя. Будто я не знаю. Обычно бывает Лифшиц или Лившиц.

– Мало ли, что бывает. Левия выворачивает по-всякому.

– А может быть, это от слова «лев»? Или «левый»?

– С ошибкой, да? Впрочем, запросто. Тогда уж от «левый». Сама посмотри – что во мне львиного?

– А левого?

– Плечо. Я часто смотрю через левое плечо.

– И что там?

– Смерть.

– Веселый ты человек, не отнимешь.

Терпение Клары сгорало кораллом. Злая досада не смутила Лефшица – он словно того и ждал: удовлетворенно кивнул и продолжал идти, не сбиваясь с ноги.

– Побежали пить кофе?

– Пойдем, – пожал плечами Лефшиц.

– Нет, побежим!

Тот усмехнулся и нехотя перешел на вымученную трусцу. Ему очень нравилась Клара, и он был готов на уступки. Клара опередила Лефшица; на бегу она оглянулась и принялась энергично подманивать его, маша рукой: давай, давай, просыпайся! Вылитая Лиза Бричкина.