Дафна Дю Морье - Полет Сокола

— Значит, — решительным тоном проговорил Паоло, — они выходили.

— Кто? — спросил я.

— Вы в Руффано недавно и не можете об этом знать, — сказала Катерина. — В университете есть тайное общество. Никто не знает его членов. Они могут быть с Э.К., с гуманитарных факультетов, с педагогического, юридического. А то и со всех вместе. Но они поклялись не доносить друг на друга.

Я протянул им сигареты. Я уже почти успокоился. Прошлое отступило, и я вновь вернулся в мир университетских проказ.

— Не улыбайтесь, — сказал Паоло. — Это совсем не смешно. Сперва мы тоже думали, что нас просто разыгрывают. Но оказалось не так. У студентов были увечья, да и у ребят из города тоже. Хватали, завязывали глаза… ходят слухи, что даже пытали. Но наверняка никто ничего не знает, вот в чем штука. Жертвы держат язык за зубами. Через несколько дней что-то просочится, студент скажет, что заболел, пропустит занятия, ну и поползут слухи, что они на него напали.

Брат и сестра сели на кровать с двух сторон от меня. Лица их были серьезны. Их доверие льстило мне.

— Разве власти не могут что-нибудь предпринять? Университет обязательно должен вмешаться.

— Не могут, — сказала Катерина. — Вы не знаете силы этих людей. Это не просто обычное университетское общество, члены которого всем хорошо известны. У них все держится в тайне. Это организация тайная. И преступная.

— Насколько мне известно, — сказал Паоло, — в нее могут входить не только студенты, но и преподаватели. И хотя все студенты Э.К. чувствуют, что она направлена против них, мы ни в чем не можем быть уверены. Мы слышали, что даже в нашей группе есть студенты, которые на них шпионят.

— Теперь вы понимаете, — сказала Катерина, — почему мы забеспокоились, когда вы вошли. Это они, — сказала я Паоло.

Я потрепал их по плечам и поднялся с кровати.

— Нет, если они и выходили, то не по мою душу. — Я подошел к окну и открыл ставни. Перед домом номер 5 машины уже не было. — Иногда, — сказал я, — у людей бывают галлюцинации. Со мной такое случалось. Порой кажется, будто видишь что-то совсем потустороннее, а потом все объясняется самым обыкновенным образом. Возможно, ваше общество и существует, даже наверняка существует. Но вы могли преувеличить его значение, отчего оно и представляется вам куда более грозным, чем есть.

— Совершенно верно, — сказал Паоло, тоже вставая, — вы говорите совсем как наши зубоскалы. Но вы ошибаетесь. Подождите, сами увидите. Пойдем, Катерина.

Девушка пожала плечами и вслед за братом направилась к двери.

— Я знаю, это звучит глупо, — сказала она, обращаясь ко мне, — как детская страшилка. Но в одном я уверена. Я ни за что не стану гулять по Руффано ночью, если нас будет меньше шести человек. Здесь и на пьяцца делла Вита все спокойно. Но не на холме и не рядом с дворцом.

— Благодарю вас, — сказал я. — Я воспользуюсь вашим предупреждением.

Я докурил сигарету, разделся и лег в постель. Сказка про «тайное общество» подействовала на меня как противоядие — я оправился от пережитого потрясения. Здравый смысл подсказывал мне, что случайная встреча на лестнице и фигура, скрывавшаяся за дверью герцогского дворца, так повлияли на мое и без того подогретое воспоминаниями воображение, что, когда я подошел к своему старому дому, оно вызвало из тьмы образ живого Альдо. За последние дни это уже второй случай. Сперва я принял за Марту женщину, убитую в Риме на виа Сицилиа. И вот теперь — видение брата. В ту ночь я спал спокойно.

Утром я проснулся со свежей головой, голодный и полный энергии. Прежде всего я сказал себе, что пора отогнать все призраки и развеять тени, которые преследовали меня последнее время. Я разыщу косоглазого сапожника и спрошу у него, жива ли Марта. Более того — наберусь храбрости, позвоню в дверь нашего старого дома на виа деи Соньи и попрошу супругу ректора синьору Бутали назвать мне имя ее ночного посетителя. Вероятнее всего, это последнее получит заслуженный отпор, последует жалоба в регистрационное бюро университета, и — конец моей временной работе. Призраки будут повержены, и я обрету свободу.

Мои юные друзья Паскуале и другие студенты ушли на лекции еще до того, как я без четверти девять вышел из дома и по виа Россини направился к герцогскому дворцу. Руффано сиял в лучах утреннего солнца, и меня со всех сторон окружали шум и суета. Никакие мрачные фигуры не таились в дверях и не пугали прохожих. Я размышлял, до какой степени рассказ студентов соответствовал истине и не был ли он наполовину мифом, порожденным массовой истерией. Слухи, как инфекция, разносятся быстро.