Константин Шеметов - Ослик Иисуса Христа

Казалось, Ослик изобрёл «шестое чувство». По крайней мере, на это указывали отчёты дилеров, маркетинговые исследования и отзывы в социальных сетях. Более осторожно высказывались научные издания, и правильно делали. Честно говоря, Генри и сам не понимал причин эффекта. Очевидной была лишь связь: чем сильней обострялись классические пять чувств, тем в большей степени человеку открывалось будущее.

А вообще мысль о будущем занимала всё больше. Но почему бы и нет? Возможность перемещения во времени всегда волновала человечество. Даже воображаемое перемещение во времени увлекает и придаёт любопытства, а если Генри удастся реализовать подобную функцию в своём гаджете, можно существенно увеличить и его продажи, и собственно эффект. За эффект он по-прежнему считал пробуждение мысли. Критической мысли, если точнее, и в как можно больших масштабах.

В конечном итоге Ослик мечтал о действительно принципиальных переменах в головах у соотечественников, а дальше – как выйдет: или демократические механизмы (сменяемость власти, свободные СМИ, независимый суд и т. п.), или «чёрная дыра» из рассказа про Дадли Табана.

Что касается перемещения во времени. Речь, конечно, не шла о физическом перемещении (люди всё ж таки не «коты Шрёдингера»), но в пределах модели (как продолжение, скажем, «шестого чувства») можно было и попробовать. Вряд ли сейчас (забот хватало), но впоследствии DARVIN Crocodile мог вполне эволюционировать и в нечто большее. На этот счёт Ослик не сомневался – электронные библиотеки по всему миру («заоблачные» архивы) были переполнены знаниями, словно только и ждали новых технологий. С помощью этих технологий Генри как раз и планировал модели будущего как функцию от текущих знаний. Так что – было бы желание.

Между тем, случилась и неприятность (там, где успех – жди подвоха). По мере роста продаж его «Крокодилов» росло и недовольство ими. Первым делом о претензиях заявила РФ, дальше Китай, и пошло-поехало. Авторитарные режимы явно забеспокоились, хотя формально их претензии касались в основном безопасности здоровья, экологии и радиоэлектронных помех. Фабрики CVI-Fracture объявили о приостановке производства. ВТО назначила экспертизу, и около полугода Ослик ходил по судам. Ходил себе, ходил, а сам думал: да гори оно всё огнём! Даже если устройство будет признано безопасным (а так и будет), российский рынок для него закрыт. Не зря Табан улетел в космос – Генри как в воду глядел.

Тем не менее, закон есть закон. Экспертиза DARVIN Crocodile подтвердила его заявленные характеристики. Гаджет полностью соответствовал международным стандартам, включая требования к различным видам безопасности.

Что же касается здоровья – забота о здоровье нации давно уже стала излюбленным приёмом Москвы для устрашения врагов. Взять хотя бы претензии к эстонскому творогу или голландскому сыру. Механизм был известен: русские удовлетворяли своё самолюбие (больное самолюбие, синдром осаждённой крепости), Эстония с Голландией выигрывали суды, а их творог и сыр пользовались ещё большей популярностью.

Так что Ослик зря волновался. Производство гаджетов вскоре возобновилось. CVI получили солидную компенсацию. Тут-то и начался настоящий бум.

К концу тридцать второго года было продано в общей сложности около 400 миллионов «Крокодилов», и что удивительно – добрую половину из них купили как раз русские с китайцами. Местные запреты, как выяснилось, мало что значили, а тем более там, где власть реально могла заработать. Вместе с DARVIN Crocodile продавались и разрешения на торговлю ими, а гаджет хоть и подорожал в цене, приобрёл ещё больший успех. Прежние смартфоны, включая Apple, Samsung и Nokia, постепенно утрачивали лидирующие позиции. CVI получали баснословную прибыль. Захаров существенно продвинулся в плане бизнеса, а Ослик с нетерпением ждал результатов.

Истинных результатов. Ведь, как мы знаем, Генри интересовала не столько прибыль, сколько качество мысли «абонентов». В соответствии с его замыслом пользователи «Крокодилов» должны были бы развить в себе критическое мышление, перестать врать и в конечном итоге добиться принципиальных перемен в своих странах: вынудить власть уйти, провести честные выборы, создать независимый суд, свободные СМИ и так далее.

Впрочем, ждал он недолго. Уже зимой тридцать третьего начались по-настоящему массовые протесты. В отличие от предыдущих митингов, в одной Москве теперь выходили на улицы до полутора миллионов граждан. «Русское поле», о котором мечтал несколько лет назад Генри, действительно «заколосилось».