Константин Шеметов: Ослик Иисуса Христа

Пожалел, и не раз. Ещё в училище он влюбился в некую Эльвиру Додж, студентку пединститута из Владимира, и когда их отношения разбились, написал диссертацию, но не по специальной тематике (как ожидал от него учёный совет), а про любовь. В своём роде роман, который, безусловно, не входил ни в планы РВСН (Strategic Rocket Forces, объяснил переводчик), ни тем более в планы Единой России (в то время правящая партия, гнобившая своё население, особенно порядочных и умных).

Научная диссертация как роман о любви.

Надо же. Ингрид не знала, что и думать. Русским не позавидуешь. Взять хотя бы статистику их смертности. Одних пешеходов в РФ погибает по сто тысяч в год, не говоря уже о брошенных детях, политзаключённых и самоубийцах.

Как тут не вспомнить нашумевшую в своё время книжку Джони Фарагута «Магазин потерянной любви» (ещё одна «диссертация» на наболевшую тему, Johny Faragut, The Shop of the Lost Love). Этот Джони нелегально эмигрировал из России, но был схвачен и осуждён за измену Родине. Он получил пожизненный срок, чудом освободился, однако следы его затерялись. Даже если и допустить, что он жив, несложно представить, каково ему (всю жизнь скрываться и в любую минуту ждать ареста). Незавидная участь. Но вернёмся к делу.

В феврале 2013-го за свой «любовный опус» Ослик был уволен из армии, лишён офицерского звания и с диагнозом «слабоумие» отправлен в психиатрическую больницу.

По замыслу его начальства бывший ракетчик должен был провести в клинике остаток жизни (итерация со смертельным исходом). Но нет, в один прекрасный день Генри сбежал и через какое-то время, получив политическое убежище в Великобритании, перебрался в Лондон. Вскоре он устроился продавцом в букинистический магазин Клода Вулдриджа (Луи Басс, «Роскошь изгнания»), а там и попытал счастья в Ширнесском университете (графство Кент, остров Шеппи). Попытал так попытал: к 2018 году Генри уже был профессором и руководил в этом Ширнессе лабораторией искусственного интеллекта.

Ну что тут скажешь? Ингрид искала ответы, но не находила. Казалось, Запад тем и богат: любой псих из Восточного блока делает здесь карьеру, а затем бесконечно отражается в своих зеркалах, повинуясь рекурсии и преодолевая индивидуальные комплексы.

Вот и Ослик («ослик Иисуса Христа» – как иронично называл себя Генри), получив относительную безопасность в Британии, мог сколько угодно ёрничать, размышлять, строить догадки, кричать во всю глотку и смеяться над коммунизмом (новым коммунизмом современной России), изгоняя из себя «ослиную» участь. Насколько Ингрид могла понять, метафора в том и заключалась: ослик, на котором ездит Иисус Христос (знаменитый въезд Христа в Иерусалим, Мф. 21:1–12), – это люди, подобные Генри – разочаровавшиеся в жизни, утратившие цель, вдохновение и счастье.

Никто из них не просил рождаться, но все они вынуждены жить, подчиняясь смутному ощущению необходимости это делать. «Иисус Христос» здесь – не только религия, государство и прочие механизмы подавления личности, но также и сама животная сущность человека (регулярно напоминающая о себе какой-нибудь гадостью). Всё это унизительные издержки эволюции, угнетающие приличного человека. Метафорически, освободиться от Иисуса Христа означает по сути прожить достойную жизнь, основанную на здравомыслии и благородстве.

Ещё с детства Ингрид полюбила осликов, начитавшись про них в сказках и насмотревшись познавательных фильмов на канале Animal Planet. «Трогательные существа, и что на них ездить?» – удивлялась она, но как-то отстранённо и не вполне осознанно. Теперь же Ренар задумалась: а ведь она тоже была «осликом». Тем самым «осликом Иисуса Христа», о котором упоминал профессор. Иисус давно уже выбрал её, и, ясное дело, выбрал не просто так.

К примеру, мог бы он выбрать лошадь или верблюда? Вряд ли. И конь, и верблюд не обладают ни ослиной кротостью, ни миролюбием (верблюд вообще кого хочешь съест). К тому же конь и верблюд – весьма крупные животные и, восседая на них, Иисус выглядел бы слишком претенциозно, что не к лицу скромному мученику.

Насчёт «скромности», правда, Ингрид погорячилась. «Мученик» изначально претендовал на власть и, отчаявшись, даже признался в этом Пилату. Отсюда, кстати, и его ироничное прозвище «INRI» (Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum – Иисус из Назарета, царь Иудеи, Ин.19:19–22). Так что амбиций там хватало.

Другое дело – «предвыборная кампания». Известно ведь – сколь амбициозен ни был бы общественный деятель, он всё равно вынужден демонстрировать скромность. Скромность украшает политика, а Иисус, если уж идти до конца, и был этим самым политиком – чрезвычайно популярным, артистичным и с чётко выраженной социал-демократической программой. Сами посудите: даже будучи распятым, за две тысячи лет INRI не проиграл ни одной избирательной кампании. В этой связи решение Иисуса Христа воспользоваться ослом как раз понятно: людям нравится, когда их герои просты, доступны и придурковаты (такие же собственно, как и они сами).