Алексей Варламов - Стороны света (сборник)

Он очень любил такие возвышенные размышления и сравнения, в молодости мог говорить о высоком часами, но теперь стеснялся и только с Ильей позволял себе иногда пофилософствовать и порассуждать. Вот и сейчас ему хотелось высказать и обсудить некоторые казавшиеся ему очень важными мысли, но Поддубный спал, из его хронически больной носоглотки со свистом вылетал воздух, Павел лежал на спине, закинув руки за голову, а потом глаза его сами собой закрылись, все смешалось в голове и он быстро уснул.

Ему не снилось никаких снов — сны снились его сыну, и оказалось Сережино сновидение ярким, долгим и сильным. В нем было много света, воздуха и больших крикливых птиц, которые кружились над землей и водой, а по земле бегали серые пушистые звери, клонились и качались деревья, и со знакомыми мальчиком и девочкой Сережа шел сквозь высокий и редкий лес.

В этом лесу больше не было никого из людей — ни папы, ни крестного, ни машин, только трое детей на пустынной дороге, и двигались они легко и стремительно, едва касаясь ногами земли, так что можно было подумать, летят.

«Куда мы идем?» — спрашивал Сережа.

«В поход вокруг большого острова».

«А надолго?»

«На три дня».

«У-я! Здорово как!»

Вдали показались небольшие, некрасивые дома, лодки, рыбацкие сети, тони, сохнущие на ветру длинные зеленые и фиолетовые водоросли, и девочка шепотом сказала:

«Тсс, туда не пойдем».

«Там тоже была тюрьма?» — испугался Сережа.

«Нет, просто плохие дядьки живут».

Незаметно они прошли мимо поселка, мимо нетронутого леса с долгими соснами, которые шумели в вышине на фоне синего неба и облаков, так что шум их мешался с прибоем, и оказались на берегу моря. Все было здесь совершенно иным, чем в заливе. По морю плавали дельфины, тюлени и морские зайцы, Сережа видел в воде множество рыб, будто оказался возле громадного аквариума, а в проливе между их берегом и соседним лесистым и холмистым красивым островом шел белый нарядный катер, на котором стояли на палубе важные епископы в светлых ризах, простые монахи, приходские священники, женщины в белых платках, и все они пели.

Солнце освещало катер и отражалось в сверкающих одеждах и наперсных крестах.

«“Святитель Николай” на Анзер паломников везет», — пояснил мальчик со знанием дела.

«На А-анзер, — протянул Сережа. — А мы где?»

«На Печаке», — сказала девочка.

«Но ведь “Печак” — корабль, — удивился Сережа, — корабль со злым капитаном?»

«Печак — это мыс, а в его честь назвали корабль. И капитан совсем не злой. Я его знаю».

«Мы вовсе ни на каком не на Печаке, — возразил мальчик и поглядел на Сережу и сестру снисходительно. — Печак — на юге, а мы на севере».

«На юге — Толстик», — произнесла девочка неуверенно.

«Толстик! Ха-ха-ха!» — Сережа даже засмеялся от удовольствия.

«Нет, Печак!»

«Не спорь со мной, я старше».

«Воображала!»

«Это ты воображала! Подумаешь, он живет в Ленинграде».

«И вы тоже спорите».

«Олени! — воскликнула девочка и подпрыгнула. — Смотрите, настоящие олени!»

«Где?»

Олени шли вдоль морского берега, поднимая головы с ветвистыми рогами и чутко прислушиваясь; брат с сестрой, забыв о ссоре, побежали навстречу, и Сережа бросился вслед за ними, но вдруг ему захотелось в туалет по-маленькому.

«Я сейча-ас! Подожди-ите меня!» — крикнул он и проснулся.

Некоторое время мальчик лежал неподвижно и не мог взять в толк, что случилось, куда пропали ребята, олени, море, Анзер и катер с паломниками и почему он лежит поперек спального мешка, упираясь ногами папе в живот, а потом, дрожа от нетерпения, выскользнул из теплого спальника, откинул полог, босиком выскочил на улицу и вспугнул темного зверька, рывшегося у котелков и грязных тарелок в остатках вчерашней еды.

Зверек помчался через лес, солнечные лучи взметнулись над землей, и на кустах и на траве, на палатке, полиэтиленовой пленке, лавочке и повсюду заблестела роса. Ночной костер еще не успел прогореть и дымился, низкое и близкое солнце подсвечивало утренний лес, отбрасывая бесконечно длинные тени, свет брызгался, смеялся, как живой, и Сереже захотелось поскорее вернуться к ребятам и пойти с ними дальше в поход, пока они не ушли. Он отодвинул обратно к краю чуть было распрямившегося родителя, с головой забрался в спальный мешок, свернулся калачиком и зажмурился, но сон не возвращался. Кто-то вспугнул сновидение так же, как Сережа вспугнул черного зверька, и мальчику стало грустно оттого, что все кончилось. В палатке становилось светлее, солнце еще выше поднялось над водой, перед глазами мелькали и вспыхивали полосы света, качались над тентом листья и снова шелестели словно капли дождя, и как-то странно было на душе, непонятно, хорошо или нет.