Ладислав Баллек - Помощник. Книга о Паланке

Каких только ни произошло с тех пор перемен! — думал он, сидя на скамье в тени дерева. И ведь после появления каждой новой машины всегда говорили: ну, это уже предел всего, что можно придумать. Дальше только конец света! Он был подростком, когда увидел первый автомобиль. В тот вечер он гнал к дому вниз по лугу скот, вдруг в долине засиял слепящий, совершенно белый свет, который сразу показался ему слишком сильным белым и слишком холодным для того, чтобы он был вызван простым огнем. У него подкосились ноги. Свет мчался вперед плывя на одном уровне, поворачивая из стороны в сторону, и, лишь услыхав звук двигателя, он догадался, что это автомобиль.

Давно это было, родители были еще молодыми, сам он подростком — одни руки да ноги, как говорили люди. Да, тогда отец еще жил с матерью, еще не сторонился людей, как случилось позже, когда в соседней деревне он купил ветхую мельницу, чтобы пребывать там в одиночестве. Он еще не был чудаком, а был крепкий мужик, упорный до самозабвения. И это его упорство сохранилось в нем до старости. Когда он уже не мог крепко стоять на ногах, он прикрепил себе на колени куски вчетверо разрезанной автомобильной покрышки со стертой нарезкой и обработал все гряды, ползая на коленях по саду за мельницей.

Он, Речан, не унаследовал его качеств! От матери — тоже ничего. Он в дедушку по материнской линии, только нет у него дедушкиных рук, ведь тот в свое время изготавливал добрые скрипки, дудочки, фуяры [42] Фуяр — род примитивного фагота. , черпаки и даже чувяки. С дедом они понимали друг друга. Речан любил вспоминать его, хотя и этот мужчина из его семьи под конец жизни стал чудить. Этот все обижался. Тут обида, там обида… Считается, что люди попроще к этому не склонны, ан нет, именно они и не умеют примириться с обидой. Дедушка прожил жизнь простого человека, которого постоянно подавляли и оскорбляли. Он был старый солдат, представитель угнетенного народа. Поселившись у дочери — матери Речана, — он стал жить немножко лучше, но самолюбие у него было настолько болезненным, что он обижался из-за всякого пустяка. Начинал кричать, если случайно забывали положить рядом с тарелкой его собственную ложку, видя в этом желание оскорбить и унизить. Да, старые словаки жили жизнью, полной унижений. «Тот нем эмбер» (словак не человек), — говорили в старой Венгрии. У старых «тотов» не было никаких прав. Дедушка часто рассказывал Речану про это и показывал выбитые зубы — дело рук своего фельдфебеля.

С другого конца города, где находилось футбольное поле, огражденное деревянным забором, донесся могучий вопль: «Го-о-ол!» Гул пронесся по пустым улицам. Люди сведущие поняли, что Паланк открыл счет в матче со своим соседом по таблице и главным соперником из Филяково. Паланк выигрывал 1:0, но после доносился возбужденный гул, иногда свист, это могло означать равно и что соперник разыгрался, и что судья ему подсуживает.

Речан не знал с кем сегодня играет Паланк, хотя этому матчу предшествовали возбужденные дискуссии, одна из них состоялась вчера утром перед самой его лавкой, он не был уверен, хорошо ли расслышал, что за ничью очко в розыгрыше получают только гости. Но что-то подобное говорилось: Паланк, мол, должен победить, чтобы сохранить надежды на включение в следующий круг соревнований. По дороге сюда он прошел мимо двух плакатов, один из них был приклеен на табачном киоске, а другой над пожарным краном на углу, где брали воду поливальщики улиц. Ему бросилось в глаза только несколько реклам и фамилий (в первую очередь фамилия Полгара) да еще рисунок, изображающий двух ражих футболистов, мчащихся наперегонки к мячу. Поэтому он не мог знать, что речь идет о сопернике очень известном, что стадион переполнен, многие даже взобрались на близрастущие акации, что болельщики мнут в руках носовые платки и, затаив дыхание, во все глаза смотрят на травяную площадку, где соперник, не растерявшийся от забитого гола, бомбит их ворота. Судья, правда, держит сторону паланчан, которые с самой пятницы угощали его в гостинице «Централ», как графа, но при таком напоре соперника это дела не меняло. Паланчане нервничали, явно не в форме сегодня и двое нападающих, о которых стали поговаривать, что они подыгрывают клубу ФЦ. Пока Паланк впереди, но у всех дрожат колени. Эти проклятые минуты сегодня тянутся бесконечно!

В моменты тишины до площади доносится звук органа. После литаний — майских послеобеденных богослужений, — как исстари повелось, каждое воскресенье в это время в большом католическом костеле венчали.