Лорен Хендерсон - Заморозь мне «Маргариту»

Этот трогательный рассказ произвел на Хьюго огромное впечатление. Он высунул язык и скорчил такую рожу, будто его вот-вот вывернет. Я оставила его пантомиму без внимания – понятно, что он просто выпендривается: мол, посмотри на меня, мне совсем не страшно! Хьюго не мог устоять перед искушением подурачиться даже перед смертью.

– Но Хэзел рассказала тебе про мой визит, Бен. Значит, она беспокоится за тебя, – сказала я предельно нежно и ласково. Для тех, кто меня хорошо знает, это прозвучало бы безнадежно фальшиво; краем глаза я заметила, что Хьюго скрючило еще больше. – Разве нет?

В глазах Бена появились слезы, но в голосе зазвучало раздражение:

– Хэзел позвонила мне только потому, что, если со мной что-то случится, постановку «Кукольного дома» могут отменить. Неужели ты не понимаешь? Иначе она не стала бы утруждать себя. Нет, конечно, ей бы не хотелось, чтобы я попал в тюрьму. Я еще могу оказаться полезен для нее. Но она знает, что Кристина у нее выйдет прекрасно. Она не желает рисковать такой ролью.

– Возможно, ты ее недооцениваешь, – ласково сказала я.

– Ты правда так думаешь? – Бен смотрел на меня с тревогой.

В следующее мгновение события понеслись вскачь. Распахнулась дверь, которую я оставила открытой, и в квартиру впорхнула перепуганная Фиалка. Осознав, что происходит, она без раздумий бросилась на Бена:

– Бен! Нет!

Бен на долю секунды отвлекся. Я схватила дорогое стеклянное пресс-папье, стоявшее на столике, – круглое, тяжелое, оно очень удачно легло в руку. Обомлевшая Фиалка замерла перед Хьюго. Бен злобно орал, чтобы она отошла. Я встретилась с Хьюго глазами и чуть заметно дернула головой. Он бросил взгляд на пресс-папье и кивнул.

– Фиалка, отойди от Хьюго! И закрой дверь! – орал Бен и махал свободной рукой, точно надеялся отодвинуть Фиалку одной лишь силой воли.

Бен сознавал, что угодил в ловушку, – пусть он по-прежнему угрожал Хьюго, но стоит ему сделать укол, и все для него будет кончено. Его лицо застыло в ужасе. Я кивнула Хьюго. Он рывком поднял ноги и опрокинулся назад вместе со стулом. Я резко размахнулась и метнула пресс-папье в голову Бена.

Но Бен отшатнулся, уворачиваясь от падающего Хьюго, и стеклянный булыжник лишь чиркнул по его виску. Бен потерял равновесие. Я прыгнула и изо всех сил ударила ему под коленную чашечку. Падая, он наткнулся на стул, попытался ухватиться за него и рухнул прямо на Хьюго. Игла, которую он все время держал в руке, исчезла между их телами.

Перепугавшись, что Бен может – пусть и случайно – ввести Хьюго еще одну дозу инсулина, я схватила его за воротник и дернула вверх. Бен резко вскочил и вырвался. Иглы в его руке уже не было. Фиалка вопила леденящим душу голосом. А в дверь уже вламывались двое полицейских.

– Сделайте же что-нибудь! – визжала Фиалка, отчаянно размахивая руками над Хьюго. – Он умирает! Умирает!

Падая со стула, Хьюго, по всей видимости, ударился головой. Он стонал, но был в сознании. Никто не знал, сделал Бен ему еще один укол или нет. Я не заметила, куда девался чертов шприц. Бен бросился к двери. Я вцепилась сзади в его свитер и дернула на себя. Он по инерции развернулся, и я врезала ему в нос левой. Он попытался достать меня ударом в лицо и почти попал, хоть я и пыталась закрыться рукой. Удар пришелся в скулу, я отшатнулась и едва устояла на ногах. Прижав руки к лицу, Бен затравленно озирался. Выход уже заблокировали полицейские. Один прошел в комнату и склонился над Хьюго. На другом в истерике повисла Фиалка.

У меня кружилась голова. Отдышавшись, я увидела, что Бен, прихрамывая, отступает к ванной. У него из носа текла кровь. Я бросилась следом и поскользнулась. Металлические набойки царапнули лакированный пол. Развернувшись, Бен ударил меня здоровой ногой и сморщился от боли. Я пошатнулась, и он отскочил к двери ванной. К этому времени второй полицейский умудрился отшвырнуть Фиалку на диван и рванулся к нам. И тут Бен вскинул руку со шприцем и замахал им, словно белым флагом:

– Не прикасайтесь ко мне! Я уже сделал себе один укол! Еще одна доза – и я умру!

Мы замерли, точно кто-то нажал на кнопку «пауза». Полицейский посмотрел на меня и пробормотал:

– Что за долбаная хрень?

Его трясло от адреналина, будто цепного пса, которого вот-вот спустят с поводка. Угроза самоубийства остановила нас лишь на долю секунды, но Бен успел запереться в ванной. Бешено матерясь, полицейский навалился на дверь. Затрещало дерево. С пола донеслись жалобные протесты Хьюго. Услышав скрежет оконной щеколды, я кинулась к окну гостиной и увидела, как Бен, цепляясь за водосточную трубу, выбирается на подоконник: