Джумпа Лахири - Низина

— Иногда мне кажется: я открыл самое прекрасное место на земле, — сказал он.

И ему еще хотелось сказать ей, что он всю свою жизнь искал такой вот Род-Айленд, такой сказочный уголок на земле, где ему будет дышаться легко.

Ее звали Холли, а мальчика — Джошуа. У Джошуа только что начались каникулы. Пса звали Честером. Они жили в Матунаке, неподалеку от одного из соленых лиманов, часто приходили на пляж студенческого городка погулять с собакой. Про пляж они узнали от женщины, которая жила почти рядом и которая приходила присмотреть за Джошуа в те дни, когда Холли — медсестра в больнице в Ист-Гринвич — уходила на дежурство.

Холли не сказала, чем занимается ее муж, но Джошуа как-то спросил у Холли, возьмет ли его папа с собой на рыбалку в эти выходные. Субхаш предположил, что муж Холли находится сейчас на работе.

Через несколько дней Субхаш заметил на стоянке машину Холли и захотел подойти поздороваться. Она увидела его и издалека помахала рукой, похоже, обрадовалась. Честер бежал впереди нее, Джошуа плелся сзади.

Они начали вместе прогуливаться по пляжу, беседовали о том о сем, ступая по путам выброшенной на берег морской капусты, всяких других водорослей и старательно обходя медуз на твердом песке, похожих на огромные цветки хризантем.

Она рассказала ему о себе, о том, что родилась в Массачусетсе, в семье канадцев французского происхождения, что почти всю свою жизнь прожила в Род-Айленде, здесь выучилась на медсестру. Она спросила про его учебу, и он объяснил, что ему еще предстоит учебный курс, а потом надо написать и защитить диссертацию.

— И сколько времени это займет?

— Еще три года. Может быть, больше.

Холли хорошо разбиралась в морских птицах, знала о них почти все. Она объяснила Субхашу, как отличать разные виды чаек. Когда он рассказал ей про цаплю, которую видел в свою первую осень в Род-Айленде, она объяснила — это был еще не до конца оперившийся подросток большой серой цапли.

Женщина сбегала к машине на стоянке, принесла бинокль и показала ему стаю крохалей, летящую вдалеке над заливом.

— Субхаш, а ты знаешь, как ведут себя птенцы ржанки?

— Нет.

— Во время перелета они сбиваются в отдельную стаю и не смешиваются со взрослыми особями. И за весь этот огромный перелет из Новой Шотландии до Бразилии они только иногда опускаются на воду отдохнуть.

— Спят прямо на воде?

— Они ориентируются в этом мире гораздо лучше нас. Как будто у них в мозгу встроен компас.

Она стала расспрашивать его о птицах Индии, и он рассказал ей о тех птицах, каких она никогда не видела. О майнах, гнездящихся на карнизах домов, о кокилах, устраивающих в городе жуткий галдеж в начале весны, о пятнистых совушках, ухающих по ночам в Толлиганге и терзающих своими крючковатыми клювами пойманных гекконов и мышей.

— А ты, когда закончишь учебу, вернешься в Калькутту? — спросила она.

— Да. Если смогу найти там работу.

Своим вопросом она попала в точку — в семье пребывание его в Америке действительно до сих пор считалось явлением временным.

— А ты скучаешь по родным местам?

— Да. Ведь там я родился и вырос.

Он рассказал ей, что у него есть родители и младший брат. И что теперь у того есть жена, с которой ему еще только предстоит познакомиться.

— А где живет твой брат со своей женой?

— У наших родителей.

Он объяснил: в Индии принято дочерям после свадьбы уезжать к родственникам мужа, а сыновьям оставаться в родительском доме. И разные поколения одной семьи живут там вместе под одной крышей, а не раздельно, как принято здесь.

Он подозревал, что Холли, как и любой другой американке, трудно было бы представить себе такую жизнь. Но Холли отнеслась к его рассказу с уважением.

— А знаешь, в некоторых случаях это даже лучше.

Однажды Холли расстелила на пляже покрывало, выложила на него бутерброды с сыром, нарезанные кружочками огурцы и морковку, миндальные орешки и дольки фруктов. Она предложила Субхашу угоститься этой скромной пищей, и поскольку уже стемнело, то у них получился такой своеобразный ужин. За разговором, пока Джошуа играл в сторонке, выяснилось — Холли и отец Джошуа живут раздельно. Уже почти год.

Тут она отвернулась и, обхватив руками согнутые колени, долго смотрела на воду. Волосы у нее были, как у школьницы, заплетены в две косы.

Субхаш не хотел проявлять лишнее любопытство, но Холли объяснила сама:

— У него сейчас другая женщина.

Субхаш понял: она хотела прояснить положение вещей, поэтому сообщила ему, что она мать-одиночка.