Альберто Моравиа - Скука

— Надо лучше прожевывать, — сказала она, — пища начинает перевариваться еще во рту.

— Какая гадость! Кто тебе это сказал?

— Все врачи это говорят.

Ее стеклянные голубые невыразительные глаза смотрели на меня поверх унизанных перстнями, скрещенных под подбородком рук взглядом, трудно поддающимся определению. Я поспешно очистил свою тарелку, и мать тут же холодно сказала Рите своим пронзительным голосом:

— Положи синьору Дино еще.

Рита, которая все это время стояла, прислонившись спиной к буфету позади матери, снова взяла фарфоровый сотейник и поднесла его мне. Я взял ложку, чтобы поло­жить себе макароны, оставив левую руку лежать там, где она была, на краю стола. И вдруг почувствовал, как рука Риты, которой она придерживала поднос, легонько по­жала мою, легонько, но так, что трудно было поверить в случайность этого прикосновения. Я не стал над этим особо раздумывать и снова принялся за еду. Потом спро­сил с отсутствующим видом:

— Ну а чем ты теперь занимаешься?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я сказал. Чем ты занимаешься?

— О, я живу точно так, как и раньше, ты же прекрасно все знаешь!

— Да, но за все те годы, что я жил не дома, я ни разу не спросил тебя, чем ты занимаешься. А раз уж я возвраща­юсь, мне интересно это знать. Может быть, у тебя все переменилось.

— Я не люблю ничего менять. Мне нравится созна­вать, что я живу сейчас точно так же, как жила десять лет назад и буду жить десять лет спустя.

— Но я-то ведь не знаю, как ты живешь. Ну, скажем так: в котором часу ты просыпаешься по утрам?

— В восемь.

— Так рано? Но я часто звоню тебе в девять, и мне говорят: синьора еще отдыхает.

— Да, бывает, я сплю и подольше, когда поздно ло­жусь.

— А проснувшись, что ты делаешь? Завтракаешь?

— Ну разумеется.

— В спальне, в столовой?

— В спальне.

— В постели или за столом?

— За столом.

— Что ты ешь на завтрак?

— Всегда одно и то же: тосты и апельсиновый сок.

— А после завтрака что ты делаешь?

— Иду в ванную комнату.

Мать отвечала на мои вопросы слегка раздраженно, нo с достоинством и не без удивления — как будто я под­вергал сомнению то, что по утрам она, как все люди, завтракает и моется.

— Ты принимаешь ванну или душ?

— Ванну.

— Ты моешься сама или тебе помогает горничная?

— Горничная доводит воду до нужной температуры, кладет ароматические соли, а потом, когда все готово, помогает мне мыть те части тела, которые мне самой не достать.

— А потом?

— А потом я выхожу из ванны, вытираюсь и оде­ваюсь.

— Горничная помогает тебе одеваться?

— Она помогает мне натянуть чулки. Одеваться я люблю сама.

— А ты разговариваешь с горничной, когда моешься и одеваешься?

Мать вдруг, видимо, невольно, рассмеялась — нервно и раздраженно:

— Знаешь, очень странные ты задаешь вопросы. Я могла бы и не отвечать. Моя интимная жизнь никого не касается.

— Разве я спрашиваю тебя, о чем ты думаешь? Я спра­шиваю только о том, что ты делаешь. Постарайся меня понять. Ведь я возвращаюсь домой после десятилетнего отсутствия. Естественно, что мне хочется снова тут осво­иться. Итак, ты разговариваешь с горничной?

— Ну разумеется, разговариваю, она же не автомат, она живой человек.

— А когда ты надеваешь драгоценности — до платья или после?

— В последнюю очередь.

— А в каком порядке, то есть что сначала, а что по­том?

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Полицейско­го из детективного романа, когда он начинает расследо­вание.

— Но мне и в самом деле нужно кое-что расследовать.

— И что же?

— Сам пока не знаю. Знаю только, что нужно. Так в каком порядке ты надеваешь драгоценности?

— Сначала кольца и браслеты, потом ожерелье, по­том серьги. Ты удовлетворен?

— А когда ты уже полностью одета, что ты делаешь?

— Спускаюсь вниз и отдаю распоряжения кухарке.

— То есть пишешь меню для обеда и ужина?

—Да.

— А потом?

— Иду в сад, нарезаю цветы, приношу их домой, рас­ставляю по вазам. Или гуляю и разговариваю с садовни­ками. В общем, занимаюсь садом.

— А после сада что делаешь?

Она взглянула на меня, потом ответила с оттенком торжественности в голосе:

— Иду в кабинет и начинаю заниматься делами.

— И это каждый день?

— Да, каждый день, всегда находится какое-то дело.

— И что конкретно ты делаешь?

— Ну что… пишу, принимаю посетителей.

— То есть к тебе приходят адвокаты, сборщики нало­гов, биржевые маклеры, доверенные лица, да?