Крис Вормвуд - По дорожкам битого стекла

Не знаю, когда я начал понимать, что являюсь «не таким, как все» (ну вы поняли о чём я). В своей тогдашней тусовке я познакомился с одним парнем. Он был старше меня на три года. Мой снобистский интеллект нашёл отдушину в наших с ним беседах. К тому же он был чертовски красив. В юности я любил всех, кто похож на меня, так как был полностью поглощён своим нарциссизмом.

Разве что-то может быть искренним в годы постоянного блядства? Я начал встречаться с одной из стереотипных готических дев из тусовки. Тёлки вешались на меня, я не мог им отказывать. Гармоны играли и всё такое.

Она неплохо пела и закончила музыкальную школу. Так мы создали нашу первую группу, играющую унылейший готик-метал с англоязычными текстами про смерть, кровь и вампиров. Так я лишился сценической девственности, потому что больше уже ничего не мог лишиться. Наша группа прожила ровно столько, сколько и наши отношения. Моя девушка трахалась с басистом тайком от меня, так что я просто свалил из группы и её жизни.

Я плюнул на всё и заиграл блэк-метал. Носил камуфляжные штаны, патронтаж, мазался корпспеинтом и надрачивал тремоло на гитаре. Бог мёртв, любви нет, слава Сатане, Mayhem рулит! Я пребывал в извечном конфликте с нашим вторым гитаристом, так как играть сырой True Norwegian Black Metal для гитариста с моим уровнем было просто скучно. Мне хотелось вносить что-то новое в звучание нашей группы, чтобы не звучать как тысячи безликих команд из норвежских подвалов. В последствии меня обвинили в стремлении к продажности и коммерции, да и выгнали нахрен из группы.

Мой отец умер от инфаркта сразу после моего совершеннолетия. Помню, как стоял на похоронах и пытался выдавить из себя хоть слезу. Но мне не было грустно. Было просто как-то никак. После этого матери стало резко не до меня, и я смог спокойно съехать в отдельную квартиру.

Я учился в институте, в надежде, что экономическое образование сможет пригодиться мне в дальнейшем. Переваривал бесполезные знания и просто жарил свои мозги. Изредка я подрабатывал моделью для андеграундных фотографов, которых возбуждали мои кости. Получал за это копейки, но как-то не парился. В фешн-модели меня не брали из-за роста и не очень прямого носа, там я бы смог заколачивать куда больше бабок.

Всё это время я играл в различных командах в качестве сессионного музыканта. Никакого развития, просто машинальная отработка техники. Я продолжал писать что-то для себя, но всё время мне не хватало нормальной группы. Эта тоска просто разъедала изнутри. Я повторял попытки вновь собрать команду, но меня категорически не устраивал уровень всех участников. Все, кто умели хорошо играть, давно уже ушли в более успешные коллективы или играли за бабло у Стаса Михайлова. Я собственно, сам не брезговал подобным шансом заработать.

Я знал, что в тусовке меня все ненавидят и воспринимал это, как должное. Кто я для них? Просто богатый пидрила. Тот, у кого есть всё, к чему они так долго стремятся. Мне не нужно было копить целый год на новый айфон, я просто мог купить его, не особо думая о финансовых последствиях. Но мне был совершенно не нужен айфон. У меня были другие ценности. Я продолжал удивляться потреблядству русских. Времена дефицита сделали из них настоящих сорок. Они готовы платить бешеные деньги за любое говно, лишь бы оно являлось брендом. Нам продают убогие вещи за очень высокую цену, зная, что мы всё равно их купим, потому что очень хотим быть как все. Но, когда у тебя есть всё, ты можешь позволить себе носить джинсы из секонд-хенда и застиранную футболку, потому что тебя не волнует цена и самоутверждение за счёт внешней мишуры. Пока ты молод и красив, ты можешь надеть хоть мешок из под картошки.

При этом я был и остаюсь интеллектуальным снобом, свёрнутым на саморазвитии. Всегда презирал людей, которые не читают книги, ещё больше презираю тех, кто читает не те. Я вообще готов бить ногами всех любителей Ницше, так как те очень робеют при вопросах о других философах и могут припомнить только об идеях о сверхчеловеке. Если человек уверяет, что любит Ницше, то я могу быть с четкостью уверен, что предо мной быдло, пытающееся как-то оправдать свою маргинальность, при этом лишь поверхностно знакомое с первоисточником. Это как хипстер, читавший только Бродского, мнит себя знатоком поэзии, знает наизусть лишь «Не выходи из комнаты», от чего причисляет Иосифа к экзистенциалистам, толком не вдаваясь в значение слова. Отвратительнее этого только люди с глухим набором знаний, напрочь лишённые бытовой соображалки.