Крис Вормвуд - По дорожкам битого стекла

Музыка снова звучала в ушах, только не было сил разобрать ни звука. Это была не эйфория жизни, а просто проигранная схватка с бренностью. У чёрного жнеца сегодня не встал.

Он собрался и пошёл бродить по выжженному морозом городу. Метель вал за валом нагоняла снежные волны. Острые иглы льда впивались в щёки. Дани, как всегда, был одет не по сезону, стараясь согреться под свитером и кожаной курткой. Он ездил на трамваях, наблюдая за провисающими за окном проводами. Дома и люди отматывались назад, как старая плёнка.

Как давно этот мир потерял цвет. Эта реальность даже не была уродливой, потому что в любом уродстве есть своя красота. Она была никакой. «В России даже радуга серая, как платки старух, плащи работяг и снег под их ногами», — подумалось Дани в тот миг. В этом мире не было сил жить и точно так же не хотелось умирать, потому что после смерти нет иной дороги, кроме как обратно сюда. Может быть, он уже умер и, не заметив этого, продолжил жить в аду?

Дани вышел на конечной в незнакомом районе, когда уже совсем стемнело. Из незакрытого подъезда пахло теплом и мочой. Лестницы уводили вдаль. Он бежал вверх, не чувствуя усталости и своей тяжёлой ноши. Кривая вывела его к чердаку. Распахнулся податливый люк. Его встретила тишина, пустота и голубиный помёт. Дани бродил по чердаку, пиная мусор. Открыв дверь, он вышел на крышу. Метель ударила в лицо. Перед ним шкурой неубитого зверя распростёрся город. С нескольких сторон чёрными силуэтами виднелись высотки. Вот они — цитадели зла. Дани держался за ржавый парапет, давясь морозным воздухом. Он чувствовал, что его знобит. Пришлось вернуться обратно в тёплый смрад чердака. Дани опустился на один из пыльных ящиков. Так он и заснул в обнимку с гитарой.

Он смутно помнил своё пробуждение. Лишь то, что в кармане обнаружился клочок бумаги с адресом Германа. Дани уже был там когда-то около месяца назад. Ему не казалось, что его могут ждать, просто сил уже не было, чтобы тусоваться на вписке с этими наркоманами, от которых приходится прятать деньги во внутренний карман трусов. Не то, чтобы эти люди как-то влияли на состояние Дани, но просто никак не способствовали его улучшению.

Герман казался ему адекватнее всех московских знакомых, хоть и был не без странностей.

Вот и сейчас, завершив цепочку воспоминаний, Дани проснулся от его голоса:

— Тебе чай или кофе? — спросил Герман, присаживаясь рядом на корточки, словно Дани был собакой. Если бы тот решил его погладить, басист бы не удивился. Только Герман явно брезговал к нему прикасаться.

— Водки, — ответил Дани. — Просто водки.

— Прости, мужик, у меня только виски.

— Тоже сойдёт.

Дани встал и побрёл на кухню. Он чувствовал себя несколько неловко после того, как так нелепо вырубился на полу в ванной. Макс сидел за ноутбуком, туша окурок в пепельнице-черепе. На его лице и руках всё ещё смутно виднелись следы краски и блёсток. Вокалист даже не поднял на него глаз, утопая в собственном виртуальном мире.

— Герман, мне тут тёлочка эта пишет. Как её там?

— Что пишет? — спросил Герман, наклоняясь к экрану, чуть не залив ноут виски.

Макс усмехнулся и неестественно высоким голосом зачитал: «Прости, что не вышло пообщаться получше, просто мы встретились в таких обстоятельствах. Но ты действительно классный парень, как мне кажется. Я хорошо разбираюсь в людях. Я знаю, у тебя большое будущее, но тебе не везёт, раз тебя окружают мудаки. Тебе было бы лучше работать с по-настоящему талантливыми музыкантами… — здесь Макс закашлялся от смеха и перешёл на нормальный голос. — Я не понимаю, что такой человек, как ты, делает в группе у этого Воронёнка. Он же педик и придурок, а я верю, что ты нормальный».

Здесь уже и Герман не выдержал и залился злобным смехом.

— Дай сюда, я ей ответ настрочу! — воскликнул он, отгоняя Макса.

— Только не от моего акка, придурок!

Но было поздно, Герман уже оживлённо что-то печатал.

— Блять, нахрена ты ей написал, что у нас с тобой прочные лаффки до конца жизни!? — закричал на него Макс. — Я тебе щас яйца бензопилой побрею.

— Не кипишуй. Я просто знаю, что это её взбесит.

— Щас она распространит слух, что я педик, и мне никто не даст, — продолжил Макс, скатываясь на смех.

— Глупый, педикам как раз все тёлки дают.

Ржали все, кроме Дани, которому снова стало неловко, — на этот раз из-за того, что о нём все забыли. Герман опомнился и налил ему целый стакан «Black Horse». Дани выпил залпом почти полстакана, чувствуя, как жар разливается по полумёртвому телу. Он бросил взгляд на батарею пустых бутылок под столом.