Элеанор Каттон - Светила

– Если хотите, мы снимем с него копию перед тем, как отправить в переплавку, – предложил банковский служащий по фамилии Фрост, когда Стейнз уже собрался уходить. – Вы сможете покрасить ее золотой краской и оставить на память или послать домой невесте как сувенир. Самородок-то роскошный!

– Мне копия не нужна, – заверил Стейнз. – Но все равно спасибо.

– Вдруг потом захочется вспомнить, – настаивал Фрост. – Это же ваш самый счастливый день.

– Надеюсь, мой самый счастливый день еще впереди, – отозвался Стейнз, вызвав новый шквал аплодисментов и восторгов; с полдюжины старателей тут же засыпали его предложениями «пойти в напарники».

К тому времени, как юноше удалось протолкаться сквозь толпу и выбраться наружу, он был раздражен не на шутку.

– Меня объявили первым везунчиком во всей Хокитике, – пожаловался он, вручая Кросби Уэллсу конверт. – Мне посоветовали держаться своей удачи, и делиться своей удачей, и выдать секрет своей удачи, и уж не знаю чего еще. Похоже, вы мне всей правды не сказали, мистер Уэллс; вы просто знали, что случается с тем, кто по собственной глупости войдет в Резервный банк с самородком такого размера в этот час.

– Первый везунчик во всей Хокитике, – ухмыльнулся Уэллс. – Хорошее описание. Надеюсь, вы его оправдаете.

– Изо всех сил постараюсь, – заверил юноша.

– Что ж, я вам очень обязан, – проговорил Уэллс, быстро пролистав банкноты и пряча конверт под рубашку. – Участок я присмотрел в долине Арахуры. Милях в десяти к северу. Там река пересекает взморье – не пропýстите. Я буду вам рад в любое время и по любому поводу.

– Я запомню, – кивнул Стейнз.

Уэллс помолчал.

– Вы по-прежнему не вполне верите моей истории, правда, мистер Стейнз?

– Боюсь, что так, мистер Уэллс.

– Вы, чего доброго, проболтаетесь этому вашему Карверу.

– Никакой он не мой.

– Но вы, может, имя мое упомянете. Так, вскользь. Из чистого любопытства.

– Я этого не сделаю.

– Это будет все равно что убийство, мистер Стейнз. Он спит и видит, как бы свести со мною счеты. Он не успокоится, пока меня не порешит.

– Я умею хранить тайну, – заверил Стейнз. – Я никому не скажу.

– Верю, – кивнул Уэллс. Он протянул руку. – Удачи.

– Да, удачи.

– Может, еще свидимся.

– Может.

Стейнз задержался на ступенях Резервного банка и оставался там еще долго после того, как Кросби Уэллс спустился на улицу. Юноша видел, как тот пробился сквозь толпу к конторе по продаже земельных участков, поднялся на крыльцо, снял шляпу и, не оглянувшись, вошел внутрь. Прошло пятнадцать минут. Опершись локтями о перила, Стейнз наблюдал и ждал.

– Крушение, крушение, крушение на отмели!

– Что за судно? – крикнул юноша, едва глашатай с колокольчиком подошел ближе.

– «Титания», – отозвался глашатай. – Пароход. На мель сел.

Стейнз ни о какой «Титании» в жизни не слышал.

– А откуда он?

– Из Данидина, через Окленд, – отвечал глашатай. Стейнз кивнул – дескать, вопросов больше нет, – и тот зашагал дальше, выкрикивая: – Крушение, крушение, крушение на отмели!

Спустя довольно много времени дверь конторы наконец-то распахнулась и наружу вышли двое: Кросби Уэллс и, по-видимому, агент по продаже, на ходу надевающий пальто. Они постояли на крыльце несколько минут, беседуя промеж себя; но вот раздалось цоканье копыт, из-за угла дома выехал небольшой, запряженный парой лошадей экипажик, притормозил у ступеней – и Уэллс с агентом сели в него. Дверцы захлопнулись, возница прикрикнул на лошадей, и экипажик, погромыхивая, покатил на север.

Глава, в которой двое случайных знакомых воссоединяются, а Эдгар Клинч не слишком этому рад.

Эдгар Клинч оказался замечательным гидом – и заботливым, и дотошным. За время короткой прогулки от набережной Гибсона он неумолчно и в живописных подробностях комментировал все, что встречалось по пути: каждую магазинную витрину, каждый склад, каждого торговца, каждую лошадь, каждую двуколку, каждую наклеенную афишу. Анна отвечала коротко и еле слышно; однако, когда они приблизились к Резервному банку, девушка внезапно перебила его удивленным восклицанием.

– Что такое? – встревожился Клинч.

Там, прислонившись к перилам крыльца, стоял тот самый златокудрый юноша с «Попутного ветра» и глядел на нее, точно так же не веря глазам своим.

– Это вы! – воскликнул он.

– Да, – прошептала Анна. – Да.

– Альбатросы!

– Я помню.

Они застенчиво оглядели друг друга.