Сигурд Хёль - Заколдованный круг

Они позвали Юна и расспросили его. Он смутился, хоть это и было на него непохоже.

— Я просто не подумавши сболтнул об этом Амюнну! — ответил он. — Вроде как посмеяться над тобой хотел, Ховард, показать, какой ты чудной. Но они-то, видно, все поняли по-своему.

На том дело и кончилось.

Да, отсеялись с грехом пополам. Но после Ховард почувствовал такую усталость, словно много ночей не спал. Поразмыслив, запасся едой и ушел в лес. Его тянуло скрыться куда-нибудь подальше от людей. Долго-долго никого не видеть, ни с кем не говорить. Для отвода глаз он сказал, что у одного из хусманов лиса задушила несколько старых кур.

На пятый день Ховард вернулся с сетера, отдохнувший и повеселевший. Целыми днями он бродил по ульстадскому лесу, а порой заходил и дальше. Поднимался на холмы, видел, что на много миль вокруг тянется лес, и чувствовал себя крохотным, как мошка. Когда в конце такого дня он возвращался на сетер и умывался ледяной водой из ручья, ему начинало казаться, что он дома в Телемарке и только что искупался в озере.

Вечерами в избушке, где в очаге жарко горели смолистые сосновые корни, а за стеной тихо шумел необъятный лес, он понимал, что значит чувствовать себя в безопасности и в то же время чуточку бояться, потому что все кругом так огромно.

Возвращаясь с сетера с двумя лисьими шкурами, он думал о том, что пора взяться за заболоченный луг.

Этот заболоченный луг был, можно сказать, великим открытием Ховарда, которое он сделал осенью. Тогда он изучал его несколько дней, но сейчас знал о луге еще больше. Ховард вбил там шесты на глубину до двух локтей и выяснил, что почва хорошая и не кислая. Там, на глубине двух локтей, шест упирался во что-то твердое, наверное, это голубая глина, — чего же лучше.

Луг лежал на краю ульстадских владений, недалеко от озера, здесь был небольшой уклон к западу. Луг большой, верных десять — пятнадцать молов. Луг был заболочен потому, что — в этом и заключалось открытие Ховарда — у края луга, скрытый слоем дерна, проходил скалистый гребешок, который отгораживал луг от озера, так что у воды не было стока. Дальше, к северу, скалу было видно, а здесь она уходила под землю. Похоже, что удастся осушить луг, только нужно в нескольких местах взорвать скалу да провести несколько канав. Остальное — дело времени.

Вернувшись с сетера, Ховард в тот же вечер еще раз прошелся к лугу. Но все уже и так ясно.

Несколько взрывов да пара канав, и это бесполезное болото станет лучшим полем в Ульстаде. Порох он купил еще в Кристиании. Лопаты у него уже есть. Он отправился в кузницу и выковал бур.

Ховард послал за Юном и тремя хусманами — Пером, Эдвартом и Амюнном. Он сам, Ларе — это уже шестеро, вполне хватит. Кислую рожу Мартина видеть не хотелось, а Тьёстёль слишком стар. Целых две недели Ховард может думать только о луге. Рённев улыбнулась, увидев, как он загорелся. И тут Ховард понял, что все это время чувствовал себя обиженным и сердился — по многим причинам, — но теперь не держит больше на нее зла.

На следующий день с самого утра они принялись за дело. Для начала копнули в разных местах, чтобы точно знать, где проходит скала. Скоро они это выяснили, а заодно установили, что достаточно пробить скалу хоть в одном месте, и плотина, так сказать, прорвется.

Но Ховард еще кое-что замыслил и именно потому так радовался работе. Он решил сделать то, чего не пробовал даже старший учитель Свердрюп, — закрыть канавы, выложить их дно и стенки плоскими камнями, заполнить канаву кругляками, сверху накрыть плоскими плитами и забросать землей так, чтобы и не видно было, что здесь канава. Так он выгадает кусок поля — во Франции, говорят, такие канавы роют уже не одну сотню лет, только вот здесь, на севере, до этого не додумались. А теперь и в Норвегии будут такие канавы!

Он работал с хусманами и ему виделось, как через несколько лет здесь будет поле ржи, высокой и колосистой, в рост человека, а соседи, что косятся сейчас на него, станут заглядываться на его рожь, заслонятся ладонью от солнца да и глаз оторвать не смогут от такой красотищи. И хусманы придут — тогда они, верно, перестанут сомневаться. Может, даже эти тупые головы поймут, что им, хусманам, кое-что перепадет, если Ховард поднимет Ульстад.

Сели полдничать и немного передохнули.

Ховард с участием поглядел на хусманов, которые равнодушно смотрели прямо перед собой. Ему вспомнилось то, что когда-то читал ему старший учитель Свердрюп, — кажется, отрывок из саги, написанной Снорри Стурлусоном, — о мужике по имени Эрлинг Скьялгссон. Там говорилось, что Эрлинг выводил своих рабов на поле и давал им задание на день. Но если они делали больше, чем задано, им записывалась плата серебром. А если они зарабатывали столько серебра, сколько стоил раб, их отпускали на свободу.