Сергей Макуров - Плохой парень (Король экстази)

— Мне не нужен телефон, — равнодушно отвечаю я. — Некому звонить. — в упор гляжу на Левинзона. — И самое главное некуда спешить! — смеюсь. — Поэтому опоздал, так опоздал, — глотаю уже остывший кофе. — Я же время даром не терял, внимательно изучал сегодняшний мир. — Как тебе он? — Андрей машет рукой официантке. — Эх, Левинзон, — восхищенно, — он прекрасен. Я наслаждаюсь. Порой накатывает, будто вчера только родился. Состояние несдерживаемого полета. — Замечательно Антонио, что ты в прекрасном настроении, — Левинзон радуется. — Думал хуже пойдет твоя адаптация на воле. — Нормально, нормально, — подтверждаю я великолепный свой настрой, — белый свет принял меня. Подошла официантка тоненькие ножки в черных колготках. — Закажешь? — не заглядывая в перечень кушаний, интересуется Андрей. — Нет спасибо Андрюш. Сыт уже, — подчеркнуто похлопываю я себя по животу ладонью, демонстрируя пищевое насыщение. Левинзон просит овощной салат и стакан морковного сока. Официантка записывает в малюсенький блокнот блюда, переспрашивает для подтверждения заказа, получив положительный ответ, удаляется мелкими шажочками в сторону "Staff".-Рассказывай Антош! Как ты? — Левинзон утыкается в меня внимательным взглядом. — Спасибо Андрюх, что не отвернулся, — хлопаю дружески Левинзона по плечу. — За заботу о матери спасибо. Спасибо тебе друг, — замолкаю. Нет слов, чтобы выразить благодарность Левинзону. Он поступал как настоящий друг в отношении меня. — Брось ты. Спасибо! Брякнешь тоже, — удивленно. — Ты мой друг! Ты иначе сделал бы? — Нет, — без раздумий отрезаю, закуриваю сигарету. — Но, из кучи друзей ты единственный кто не кинул меня. Остальные разбежались тараканами по щелям. — Видимо у них были причины поступить так. Не держи зла, — благодушно оправдывает он моих "друзей".-Я не испытываю злобу ни к бывшим партнерам, ни к друзьям, — выпускаю струю сигаретного дыма вверх. Поток невидимого воздуха, перемешанный с облаком сизого табачного дыма, бьет о белый потолочный светильник, медленной бесформенной массой расползается краями потолка. — Не мудрено, — призадумывается Левинзон, — тюрьма изменяет людей. Сколько я видывал человеческих трагедий за адвокатскую практику, — прискорбно делится он.

— Согласен, — упавшим голосом подтверждаю, — тюрьма меняет человека. Причем радикально. Тем, кем ты был до зоны, ты уже не будешь, — тушу сигарету о пепельницу. — За "колючкой" разрушаются жизненные принципы или появляются у сидельца, — развиваю выбранную тему. — На зоне ты можешь стать полным дерьмом в человеческом плане или укрепиться духом.

— Отбывая первый срок, — чуть нервничаю. Опять непростые воспоминания, связанные с тюрьмой встают перед глазами. — Осужденные кто съезжает с катушек, а кто проявляют моральную устойчивость. — Неоднократно лицезрел картину. Как гора мышц с гонором падало говном ниц. Воля слабая оказывалась под напором зоновских обстоятельств, — выражаюсь предельно ясно, чтобы донести мысль до Андрея. — Наоборот хлюпик мизинцем пальца зашибить. Стойким оловянным солдатом переносил тягости, выпавшие на его долю. Не вставал на колени ни перед кем и не перед чем в минуты дикой душевной боли, давления на психику начальства тюрьмы или мелких хулиганов сидельцев. Официантка приносит кушанья. Заботливо расставляет перед Левинзоном. — Если что-то захотите дополнительно заказать, зовите. Приятного аппетита, — желает милой улыбкой девушка. Покидает нас. — Давай сменим тему, — настойчиво обращаюсь я. — Тюрьма прошлое, пришитое крепко к сердцу, но есть потребность в будущем. Андрей непротивится, растерянно пожимает плечами, улыбается: — Предлагай парень. Человеческое любопытство чистой воды берет верх над безразличием к моим бывшим корешам. Да, я хочу узнать, что стало с Гаврюшей, Бовичем и Ко.

После моего задержания осенью 98 года, Гаврюша и Бович свидетелями резво давали против меня показания на суде. Сливали, предавали партнеры Антона Кнутикова на всю катушку. Чувствовался безукоризненный ментовской стиль работы с подопечными Колошенко. Давление шантажом поставило Гаврюшу и Бовича перед ясным выбором, реальный тюремный срок напару с Кнутиковым, либо вольная житуха с денежным прикупом от совместного дела с ментами по продаже "экстази". -Ты не в курсе о Гаврюше, Бовиче, Колошенко? — Гаврюша на лечении в психиатрической больнице, Бович в Израиле живет, — сообщает невозмутимо Андрей. Меня нынешние пристанища старых "приятелей" не дивят. — Мы "дружно" шли кривой, криминальной дорожкой. Если вовремя не соскочить с темы контрабанды. Расплата придет. Кнутиков как самый борзый попал в тюрьму, Гаврюша слабый на голову загремел в психушку, Бович ушлый тип сквозанул в Израиль. Даже не знаю, кому повезло больше, — шуткую я. — Андрей слушай с Гаврюшей понятно! У парня последний год перед моей посадкой психика по швам трещала. Бович, почему в Израиль свалил? — удивляюсь я.