Кристиане Ф. - Я, мои друзья и героин

Детлеф вытащил иглу, но разговор не продолжился – он просто молча вышел из ванной. Я позади него. Наконец он сказал: «Я отведу тебя к автобусу…» Я отсыпала немного порошка из второй половины и сунула ему. Ни слова не говоря, он положил чек в карман. Мы пошли к остановке, а Детлеф просто как умер. Ноль эмоций…

Кошмар! Не хочет говорить, так хоть бы ударил меня. Нет… Наконец, я тихо сказала:

«Эй, старик, скажи же чего-нибудь». Но он молчал…

Мы стояли на остановке. Наконец подошёл мой автобус. Я не стала садиться.

Автобус постоял и ушёл, а я сказала: «Эй, ты, всё, что я тебе рассказала, было чистой правдой. Я действительно только подрочила ему, и это не так ужасно. Ты должен мне верить! Или ты мне вообще не веришь?» Детлеф сказал: «Хорошо, я верю…» Я сказала: «Детлеф, я же для тебя всё это сделала!» Детлеф заговорил громче: «Э, да ты не выдумывай – ты это для себя сделала, только для себя! Тебя ломало, и тебе нужен был героин. Потрясающе! Уверяю тебя, ты сделала бы это, даже если бы меня вообще не было. Чёрт, пойми же! Ты – наркоманка. Ты полностью влипла. Теперь всё, что ты делаешь, ты делаешь только для себя! Пойми же это, наконец!» Я сказала: «Ты прав… Но – послушай. Нам нужно что-то делать. Ты ведь не можешь один доставать деньги. Нам нужно слишком много… Я просто не хочу, чтобы ты там стоял один и отсасывал с утра до ночи. Мы сделаем всё иначе. В первое время я наверняка смогу зашибать не мерянные бабки. Без траха и всего такого прочего. Я тебе клянусь, что никогда не буду трахаться с фраерами!» Детлеф не говорил ничего. Он обнял меня за плечи. Начинался дождь, и я не знала, то ли это капли дождя стекают по моему лицу, толи слёзы. Снова подошёл автобус. Я сказала: «Детлеф – у нас нет выхода. Помнишь то время, когда мы сидели только на хэше и на колёсах? Тогда мы были совершенно свободны! Никто и ничто не было нам нужно, ты помнишь? А теперь мы на говне, и нам никуда от этого не деться…» Мы пропустили ещё три или четыре автобуса. Мы говорили о достаточно траурных вещах, я плакала, и Детлеф обнимал меня. В конце концов он сказал:

«Кристина, всё образуется как-нибудь, я знаю всё будет хорошо. Скоро мы просто слезем… У нас получится – у обоих получится! Я найду валерон. Я прямо завтра повыспрашиваю всё о валероне. Отколемся вместе».

Снова подошёл автобус, и Детлеф подсадил меня на ступеньку.

Дома я повела себя чисто механически, как это обычно и бывало каждый вечер.

Зашла на кухню, достала себе йогурт из холодильника. Йогурт я обычно брала в постель чтобы не заметно было, как я прихватываю с собой и ложку. Ложка ведь нужна была мне на следующее утро – чтобы готовить. Стакан с водой я захватила из ванны, чтобы можно было и шприц почистить с утра.

Следующее утро было как и все остальные. Моя мама разбудила меня около половины седьмого. Я не вылезала из постели – притворялась что сплю. Но мама всё не оставляла свои попытки поднять меня с кровати, каждые пять минут раздражала меня истошными криками, а я огрызалась: «Да встаю же!» – и считала минуты до без четверти семь. Больше времени у неё не было – ей надо было поторапливаться на электричку, если она не хотела опоздать на работу. Она никогда не пропускала свою электричку. Собственно, и мне следовало бы выйти вместе с ней, чтобы успеть к первому уроку…

Когда, наконец, дверь за ней закрылась, весь процесс пошёл по накатанной.

Джинсы валялись перед кроватью: я вытащила чек из кармана. Пластиковый пакет с косметичкой, пачкой табака, бутылочка с лимонной кислотой, завёрнутый в туалетную бумагу шприц – всё было рядом. Вот только игла как и почти всегда оказалась насмерть забитой. Проклятый табак, высыпаясь из пачки, постоянно засорял её… Я вычистила иглу в стакане с водой, насыпала немного порошка в ложку из-под йогурта, прыснула лимонной кислоты, размешала и приготовила всё это, перетянула руку. И так далее. Для меня – ширнуться поутру было как первая сигарета в постели для многих… Вмазавшись, я обычно засыпала и шла в школу только ко второму или третьему уроку. Я всегда опаздывала, если вмазывалась дома…

Иногда моей маме удавалось вырвать меня из кровати и дотащить-таки до метро.

Тогда мне приходилось колоться в общественном туалете на метро Морицплатц.

Было достаточно неприятно, этот сортир был особенно тёмным и вонючим. Повсюду в его стенах зияли дыры. Вокруг туалета постоянно зависали черножопые и какие-то извращенцы, которые тащились от того, чтоб смотреть, как девушка писает. Я всегда боялась, как бы они, разочарованные, что я не писаю, а просто ширяюсь там, не притащили бы мусоров…