Банана Ёсимото - N-P

Конечно как лилия.

Запах сладкого сиропа, в который превратилось отчаяние.

– Знаешь, я уже жалею о том, что ее отдала, – поставив лилии в вазу, сказала Суи.

– Копию рассказа?

– Да. Удивительное дело, правда? Последний оплот моего детства. Когда о рукописи никто не знал, я пьянела от сознания, что скрываю ее. Гордилась тем, что о ней знаю только я. Придумывала, куда бы получше спрятать свое сокровище. Благодаря этой рукописи я росла в своих собственных глазах.

– Странно! – сказала я. – Пока она принадлежала тебе одной, она была не больше чем амулет! Куда бы ты ни поехала, ты и без нее сможешь жить! И здесь, и в Африке, и в Индии…

– Неужели? – удивилась Суи. – Кажется, уверенность возвращается ко мне.

Она явно хотела успокоить меня, и мне стало досадно. Нужно было что-то ей сказать:

– Ты любишь жаловаться, но у тебя есть сила. Ты не сходишь с ума и не делаешь глупостей. Я убеждена, что рано или поздно ты добьешься своего счастья. У тебя есть талант, есть жажда жизни. Я уже месяц рядом с тобой и просто убеждена в этом. У тебя есть свои проблемы, но ты движешься в правильном направлении.

– Спасибо, – Суи улыбнулась уголками рта.

Наконец-то я вспомнила. Точно так же улыбался Сёдзи. С безнадежной любовью. С непоколебимой твердостью.

– Талант… он только пожирает человека! Я затеряюсь в толпе, я стану ничтожеством! – воскликнула Суи.

– Все еще изменится. Ты просто устала!

– Я перестала видеть мир с высоты птичьего полета. Но когда это случилось? Когда я встретилась с Отохико? Когда испортились мои отношения с мамой? Когда я начала спать с отцом? Когда рассталась с Сёдзи? Когда приехала в Японию? Ничего не понимаю.

– Ты устала и плохо выглядишь.

– Потому что я беременна. Я была потрясена.

– Не может быть!

– Вчера ходила к врачу.

– От Отохико?

– Не знаю, скорее всего от него.

– Это… тебя не смущает? – Я не могла сказать прямо.

– Придется делать аборт, – сказала Суи с гримасой.

– А что остается?

– Не знаю… – Суи склонила голову набок и погрузилась в молчание. Я тоже молчала. Потом, собравшись что-то сказать, увидела, что глаза Суи закрыты.

Казалось, она прислушивается к шелесту ветра из иного мира.

«Из какого?» – подумала я, и меня охватила печаль.

Живой цвет рассыпанных, будто оставшихся от маленькой девочки, веснушек и нежно-розовый цвет закрытых век. Словно передо мной картина, а не живой человек. Я впервые так внимательно разглядывала лицо Суи. Ее открытые глаза производили слишком сильное впечатление, и смотреть ей прямо в лицо было невозможно. Пожалуй, вся она именно в цвете и свете своих глаз.

Но сейчас от ее лица исходит цвет поражения. Краски смирения раздавленного и уставшего человека.

Внезапно открыв глаза, Суи чуть шевельнула губами и заговорила. На ее лице было довольное выражение.

– Мне стыдно признаться, но я снова хочу видеть «папу»!

– Папу?

– Да, чтобы он крепко держал ребенка на руках, играл с ним, вечером поскорее возвращался домой, снимал его на видео, переживал, если у него поднимется температура или он плачет по ночам… Я не уверена, что из меня получится хорошая мама.

– А Отохико способен на это?

– Кажется, нет. «Папа» – это самый обычный отец, мужчина, который будет наблюдать за тем, как ребенок растет. Не знаю, справится ли с этим Отохико. Я очень на это надеюсь, но делаю вид, будто бы не надеюсь.

Я заплакала.

Слез в глазах не было, но что-то на меня нахлынуло, что-то разрывало мне грудь. Нельзя плакать, подумала я.

– Послушай, – сказала Суи, – если он велит сделать аборт, отведешь меня в больницу?

– Конечно, – сказала я. – Наверное, лучше сделать. Поговори с Отохико, когда он вернется… – Я не удержалась и прыснула. – … из похода.

– Когда он вернется из похода, – Суи тоже засмеялась.

Самое неподходящее к его возрасту, ситуации и теме нашего разговора слово. Теперь всякий раз, услышав слово «поход», я буду вспоминать этот день и смеяться.

– Послушай, не поесть ли нам чего-нибудь? – спросила Суи.

– Хорошо бы! Пойдем, – сказала я. – А тебе плохо не станет? Может, что-нибудь приготовить дома?

– Есть только хлеб и суп, попробуешь? – сказала Суи с такими добрыми, добрее не бывает, глазами. Она смотрела на меня глазами, полными любви.

– Ты сама приготовила? – спросила я.

– И яд туда положила, – Суи улыбнулась.

– Я не против.

Немного спустя Суи принесла густую тушеную говядину с овощами, твердый ржаной хлеб и салат из огурцов.