Пер Энквист - Книга о Бланш и Мари

Когда он впервые прикоснулся к ней, замерла не Бланш, а он сам. Это произошло 22 марта 1878 года. Шарко увидел ее месяцем раньше, ее принимали в больницу Сальпетриер и его друг, доктор Жюль Жане, поставил ей диагноз. Теперь он видел ее во второй раз.

Шарко долго изучал ее журнал, не отрывая глаз, потом поднял взгляд и посмотрел на нее.

— Бланш, — сказал он, — в журнале записано, что у тебя близорукость. Это правда?

Она сидела перед ним на стуле и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась. Он попросил разрешения подержать ее за руку, чтобы, как он сказал, проверить, не повредили ли судороги длинные нервные волокна. Бланш протянула ему руку.

Овладеть Бланш ему удалось только 16 августа 1893 года. Так много потребовалось времени.

На вопрос о близорукости она так и не ответила, а он больше не спрашивал. Но с этой минуты, длившейся на самом деле почти два часа, с этой минуты он, сам того не зная, любил ее.

И с этой минуты ей предстояло изменить его жизнь.

Кстати, это было правдой. Она была близорука.

И все-таки. Они сближаются. Они скоро начнут.

Существует только один подробный отчет, где прямо говорится, что для своих опытов Шарко использует именно Бланш Витман. В других бесчисленных описаниях экспериментов женщина остается безымянной.

А здесь — «Вит».

Согласно вступительной части протокола, перед публичной демонстрацией Шарко провел с Бланш беседу. Он показал ей овариальный пресс, который, возможно, будет использовать. Пресс был сделан из кожи и снабжен металлическими винтами. Его клали женщине на нижнюю часть живота и надежно прикрепляли обвивавшими спину кожаными ремнями. У обоих винтов были предохранительные кожаные подушечки. Когда винты потом медленно завинчивали, кожаные подушечки придавливали женщине матку. Овариальный пресс накладывался на обнаженный живот и прижимался к истероидному центру для прекращения припадка.

В результате при помощи изобретения, вошедшего в историю медицины под названием овариальный пресс, несчастная и оказавшаяся в безысходном положении женщина должна была обрести покой.

Овариальный пресс, сказал он, не является чудодейственным средством, его можно использовать только, чтобы остановить припадок. Сегодня я не предполагаю его использовать. Потом Шарко стал все более распаляться. Эта вечная зацикленность на овариальных проблемах! Как будто все зло исходит от яичников или матки! И его можно отсечь!

Сперва он говорил тихо и убедительно, потом явно взволнованно, но для чего он с ней разговаривал? Кто-то, между прочим, должен был вести протокол, то есть в комнате находилось и некое третье лицо. В «Книге» этот разговор описывается, но более лично, будто бы третьего, загадочного и безымянного лица в протоколах вовсе не существовало. В его глазах появлялось что-то детское, пишет Бланш, когда он позволял себе разговаривать со мной, или снисходил до меня. Детские глаза, словно он боялся, или взывал к ней, или хотел, чтобы она поняла, или чувствовал вину.

Вину? Вину!!! Может быть, именно поэтому он и разговаривал с ней?

Сведения о самых ужасных недоразумениях приходят из Америки, говорил он, там просто помешались на ноже, они вырезают матку, срезают срамные губы, удаляют клитор. Они считают, что овариальная боль способна перемещаться по телу женщины и удаление яичников вылечивает от всего, от эпилептических припадков до истероэпилепсии. Некий доктор Спитцка из Американского объединения неврологов намекает, что я сумасшедший, раз занимаюсь поисками неоперативных путей к здоровью, но я никогда не буду ничего удалять тебе, Бланш. Ты меня знаешь. Я никогда не использую подопытных животных, я люблю животных и никогда не стал бы использовать женщину в качестве животного!

Она прервала его, сказав: когда мне было пятнадцать лет, в результате несчастного случая при переправе через реку я потеряла свою мать, которую очень любила, и боль, которую я тогда испытала, вероятно, затаилась у меня внутри и вызывает эти приступы конвульсий. Он на мгновение озадаченно взглянул на нее, словно не понимая взаимосвязи, а потом начал отмечать чернилами точки на ее теле.

Он объяснил, что, нажимая на них, будет вызывать у нее состояния, в какой-то степени имитирующие или реконструирующие кататонические состояния лечебного свойства. Размечая точки, он продолжал говорить, и его речь становилась все более взволнованной. Меня обвиняют в том, что я в этой больнице вызываю болезнь, которой на самом деле не существует! Что эта болезнь присутствует только в моей голове! Но она существует! Я прошу тебя, взгляни на мир за пределами Сальпетриер, на тех, кто никогда не вступал в контакт со мной или с этой больницей! Посмотри на этих несчастных женщин и мужчин! Я уверяю тебя, что истерические заболевания существуют и у мужчин!