Назим Ракха: Плакучее дерево

Она посидела рядом с могилой еще какое-то время, в тени других надгробий, чьи тени указывали на восток, к горам. Затем взяла шляпу, которую ей подарила Дорис, сделала из нее подушку, прислонила ее к надгробию Шэпа, прильнула к ней щекой и закрыла глаза.

Они ехали дальше. Вскоре скалы сменились невысокими деревьями и кустарниками. Мейсон указал на кряж, на котором тут и там виднелись бревенчатые домики.

— Летние домики, — пояснил он. — Много людей из долины покупают их тут. Я и сам думал приобрести такой же. Не здесь, правда, а где-нибудь возле реки Метолиус.

Блисс нахмурилась. Жизнь начальника тюрьмы была распланированной и размеренной. Работа, дом, мечты. Она попыталась извиниться за то, что они с матерью внесли во все это беспорядок, но он и слышать ничего не хотел. Поэтому она решила компенсировать это помощью. У нее есть пара знакомых в Техасе, которые могли бы найти ему работу. Но и от этого он отказался, заверив ее, что рад возможности самому двигаться дальше.

Ландшафт сменился заборами из колючей проволоки, за которыми паслись тощие черно-белые коровы. В этот момент он поведал ей о Роббине и птице, которую тот увидел, в тот день, когда Мейсон вручил ему смертный приговор.

— Я повернулся, чтобы тоже ее увидеть. До сих пор не могу поверить, что сделал это. Мне еще тогда стоило догадаться, что пришло время оставить эту работу.

— Не понимаю.

— Это было глупо. Не стоило поворачиваться. По крайней мере, в моем деле этого делать не стоит. В вашем, думаю, тоже.

Блисс пожала плечами:

— Вы доверяли ему, и что с того? В этом нет ничего странного.

— Для меня странно.

Мейсон ступил на траву и прошел мимо трейлера с флоридским номерным знаком. Он обернулся и посмотрел на Блисс:

— Помните, что сказали в первый день, придя в мой офис?

— Ну, я точно была не слишком учтива.

Он посмотрел на нее, и этот взгляд, казалось, поглотил ее, хотя их разделяло несколько метров. С того момента, когда, исполненная праведного гнева и уверенности в себе, она вошла в его офис, прошла всего лишь неделя. Сейчас она уже не была уверена ни в чем, кроме усиливающегося чувства защищенности, охватывающего ее рядом с этим человеком. Ее губы расплылись в улыбке, и он кивнул.

— Ты была как пистолет, который целится предельно точно. — Он положил руку на рычаг коробки передач и крепко сжал пальцы, словно в его ладони лежал мяч. — Ты сказала, что у нас всех есть причины поступить именно так, а не иначе. У нас у каждого своя история.

Блисс кивнула и посмотрела в окно. Он же тем временем рассказал ей свою историю. Где-то в середине рассказа, когда стало ясно, что Мейсону никогда не победить брата, она положила на его руку свою. Он рассказал ей, как брат его избивал, как столкнул в озеро, как полоснул по шее самодельным ножом.

— Я бы убил собственного брата. Честное слово, я бы прикончил его и был бы там, где он сейчас. Он просто оказался проворней.

Мейсон рассказал Блисс, как Тьюлейн отнял у него нож, что он сделал с родным братом в темноте классной комнаты, а потом поведал ей о матери.

— Я винил ее. Винил ее, говорил, что никогда не прощу… кстати, это были мои последние слова, какие я ей сказал.

Блисс попросила его остановиться.

«У нас всех есть причины поступить именно так, а не иначе», — сказала она тогда у него в офисе. Тогда ей показалось, что она может легко представить себе историю Тэба Мейсона. Наверное, так оно и было бы. Потому что она слышала истории и пострашнее. Всегда найдется история пострашнее.

Однако редко кто-то имел в себе мужество вернуться и посмотреть собственной истории в лицо, во всей ее неприглядной правде. Неожиданно она представила себе Дэниэла, свою мать, Шэпа, Тэба Мейсона и даже собственного отца как побеги плюща, которые тянутся вверх, рано или поздно обреченные переплестись между собой. Она увидела вещи, которые Тэб Мейсон совершил по отношению к своей матери и Роббину, не как дар, а как удивительные эволюционные шаги, предначертанные всем ходом жизни и которые невозможно отрицать.

Нэт привалился к окну междугородного автобуса, который катил на юг по 96-й автостраде мимо желтоватых гор, мимо пастбищ, вдоль которых протянулись ирригационные трубы. В этот район страны пришли деньги, подумал он, когда они проскочили щит с рекламой какого-то бара в Блейне, а потом другой, рекламирующий казино на территории индейской резервации.

— Терпеть не могу эти заведения, — произнес мужчина впереди него своей соседке.