Назим Ракха - Плакучее дерево

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, мне почему-то подумалось, что вы заартачитесь. Впрочем, я вас не виню. Симпатичный парень вроде вас, неженатый, какого хрена вам ловить в такой дыре, как Пендлтон? Потому что кто здесь живет — одна неотесанная деревенщина да бывшие отставники, из которых еще не вышел их горчичный газ. Вы когда-нибудь замечали эти вещи? Честное слово, если террористы захотят учинить разгром, им достаточно разбить здесь самолет. — Генпрокурор вновь подкинул мячик и ловко его поймал. — Но не переживайте. Если хотите, можете уйти тихо, без лишнего шума. Хоть сегодня. Я не буду против. Я уже подобрал новую команду.

Мейсон прищурился:

— Уотерс?

— Да. Он вполне пригоден, чтобы встать у руля. Мне он нравится, даже несмотря на то, что закончил всего-навсего местный колледж. Я нашел еще одного хорошего парня, как раз подойдет на должность исполнителя приговора. Меткий стрелок. Зовут Рик Стоунхайм.

Мейсон улыбнулся:

— Отлично, сэр. Следует отдать вам должное. Ваш выбор неизменно падает на самых отъявленных садистов, каких только свет видывал. Это надо уметь.

— Рад, что вы одобряете мой выбор.

— Полагаю, именно он рассказал вам про визит миссис Стенли?

— Вы не ошиблись, именно он. Бедняга с такими талантами не должен прозябать на проходной.

Мейсон посмотрел куда-то мимо Гефке, мимо его мяча и окна.

— У меня имелись веские причины пустить миссис Стенли.

— О, веские причины всегда найдутся.

— Неправда, не всегда.

Гефке пожал плечами:

— Ну хорошо, не всегда.

— Стоунхайм мерзавец, и вы это знаете не хуже меня.

— Согласен.

Мейсон потер шею:

— Итак, я остаюсь. Делаю свое дело. Что дальше?

— Затем вам самому решать. Можете оставить свою собственную команду. Мне все равно. Главное, чтобы они были одной командой, а не просто бандой горячих парней, которые делают все, что им вздумается.

— Так вот, значит, как? Я остаюсь, я делаю свое дело, и мои люди остаются со мной?

— Нет, и еще кое-что. — Гефке улыбнулся, и Мейсон понял, что за этим последует. — Я не хочу, чтобы здесь ошивались эти две бабенки. Больше никаких визитов, и чтобы духу их не было в ночь казни. Никаких контактов с прессой — ни в ту ночь, ни потом, если это возможно.

— Ну, это как сказать. Они имеют полное право присутствовать при казни. Что касается прессы, не в вашей власти удержать их от общения с репортерами.

— Вы правы. Не в моей. Но вы знаете хотя бы, о чем я сейчас думаю? Я думаю, что тот, кто готов пойти на нарушение правил, чтобы впустить их в тюрьму, возможно, слегка ими увлекся. Особенно той, что помоложе. Как я понимаю, она очень даже смазливая телка.

Мейсон сжал кулаки и сделал шаг вперед. Но тут же остановился.

— Вот так будет лучше, дружище. Держите свой член в узде, и все будет нормально. Но если вы вновь приведете в тюрьму этих баб, клянусь, вам не поздоровится. Стоунхайм спит и видит себя в роли вашего помощника в ту ночь. И я сделаю все для того, чтобы он был готов занять это место. Как видите, так или иначе, — Гефке бросил мяч в последний раз, — я разработал свой план и не намерен от него отступаться.

Мейсон закрутил крышку на бутылке виски и передал стакан Блисс. Он поставил запись Колтрейна, и Блисс сказала, что любит его музыку. Затем он указал на картину — абстрактное полотно, написанное — кем бы вы думали? — слоном! Помнится, он приобрел ее на благотворительной ярмарке в Портлендском зоопарке.

— Ее автор слон?

— Да, по кличке Рама. Он держит кисть в хоботе. А вот эти пятна, — Мейсон указал на часть картона, словно обработанную из пульверизатора, — слон нанес, разбрызгивая краску хоботом.

Блисс посмотрела на него так, словно спрашивая, в своем ли он уме.

— Как по-вашему, это нормально — набрать полный нос краски и потом ее выдуть?

— Наверно, то есть я надеюсь, что да. Как-то раньше об этом не задумывался.

— И часто вы ходите в зоопарк?

— Мне нравился чикагский, в Линкольн-парке. Вход бесплатный, никаких билетов. Чтобы попасть в Портлендский, приходится раскошелиться. А на благотворительной ярмарке собрали деньги для ребятишек. Те затеяли устроить зоолагерь.

Блисс опустилась на стул у обеденного стола:

— По части таланта мне далеко до вашего Рамы.

Мейсон сел напротив нее. Теперь их друг от друга отделяла медная ваза — мандарины, несколько бананов и большой спелый гранат. Собственно, инициатива исходила от самой Блисс. По ее словам, ей нужно было поговорить с ним. После встречи с Роббином ее мать не находит себе места. «Она считает, что должна присутствовать при казни. Я даже не знаю, что ей сказать».