Корбан Эддисон - Пусть к солнцу

Он мысленно вернулся в тот день, когда Прийе сообщили о болезни бабушки. Они были на кухне; Прийя рассказала о звонке брата. Она выглядела грустной и измученной. Это случилось на третий день судебных заседаний по делу «Уортон», и нервы Томаса были напряжены до предела. Когда она показала ему билет «Эйр Индия» в один конец, он дико разозлился и обвинил Прийю в том, что она бросает его в самый трудный момент. Он помнил, какой яростью полыхнули ее глаза при этих словах.

— Как ты можешь это говорить? — бросила Прийя. — Это ты меня бросил.

Динеш отхлебнул пива.

— Ага. Насчет Прийи все понятно. А как насчет тебя?

Томас вздохнул.

— Мне нужен был перерыв. Фирма позволила мне взять что-то вроде отпуска.

Динеш прищурился. Томас практически читал его мысли в данную минуту: «Почему тогда ты не остановился у Прийи?» Он решил разбавить ложь небольшой порцией правды:

— У нас с Прийей сейчас небольшие трудности. Все не очень хорошо. Поэтому я связался с тобой.

Динеш пристально посмотрел на него и пожал плечами:

— Очень жаль. Но я рад тебе — можешь оставаться у меня столько, сколько понадобится. В письме ты упоминал некую группу — CASE. — Динеш решил сменить тему. — Я никогда раньше не слышал о такой.

Томас выдохнул. Кажется, с объяснениями покончено.

— Эта организация предоставляет правовую помощь. Они борются с принуждением к проституции в странах третьего мира.

Динеш допил пиво.

— Да, в Бомбее им есть чем заняться, без сомнения.

Они поболтали еще немного, вспоминая годы, проведенные в Йеле, старых подружек и бесконечные розыгрыши, которые они — обычно с подачи Динеша — устраивали приятелям по университету. Динеш был приятным собеседником, веселым и легким, как всегда, и настроение Томаса заметно поднялось. Он почувствовал, что не зря приехал в Бомбей. В конце концов, встреча со старым другом уже пошла ему на пользу.

Через некоторое время Динеш зевнул и потянулся.

— Думаю, мне пора закругляться, — заметил он и взял пустую бутылку из-под пива. — Здорово все-таки, что ты здесь.

Томас тоже встал.

— Если ты не возражаешь, я еще немного посижу. Мой организм считает, что еще день.

Динеш засмеялся:

— Конечно. Увидимся утром.

Томас достал свой Black-Berry и написал два письма — матери и Эндрю Портеру, сообщая о своем благополучном прибытии. Потом подошел к перилам и облокотился на них, задумчиво глядя на север, в сторону Джуу-Бич. Он подумал о Прийе — интересно, спит ли она сейчас? Или тоже стоит где-нибудь на балконе, глядя на море?

Он вдохнул густой, насыщенный солью воздух и попытался представить себе ее детство. Семья Прийи была очень богата — это всегда казалось Томасу чем-то нереальным. Они обосновались в городе еще в те времена, когда англичане пытались отвоевать свою землю у моря. Деду Прийи принадлежала примерно четверть всей недвижимости в южной части Бомбея, не считая многочисленных владений по всему миру.

Если бы не родители, Прийя могла бы вырасти надменной и заносчивой. Но ее отец предпочел аскетическую жизнь в Кембридже той роскоши, которая принадлежала ему от рождения. Профессор Пател перевез свою семью в Англию, когда Прийя была еще подростком. Самые важные для формирования личности годы она провела среди увитых плющом каменных стен университета.

Она поступила в Кембридж, чтобы изучать историю искусств. Именно там, через три года после экзамена для получения отличия, она и познакомилась с Томасом. Он учился в Йеле и приехал в университет по обмену, на один год. Томас до сих пор помнил лекцию, которую читал профессор Пател в Королевском колледже в тот день, и забытый Прийей зонтик так ясно, словно это было вчера. Зонтик и послужил поводом для знакомства. Разговор они продолжили в кофейне, и он навсегда изменил жизнь обоих.

Томас вытащил фотографию Прийи, ту самую, снятую в парке Феллоуз-Гарден. В самый последний момент перед тем, как отправиться в аэропорт, он сунул ее в бумажник. Он вдруг вспомнил, как она поцеловала его в тот день, под древним, кривым от старости дубом — застенчиво и неумело. Несмотря на моральное табу и возможный гнев отца, она все же сделала это — и поцелуй сказал о ее чувствах больше, чем любые слова.

Он положил фотографию обратно в бумажник и одним глотком осушил оставшееся пиво.

— Намасте, Бомбей, — негромко произнес Томас. Потом он повернулся и пошел обратно в гостиную.

На следующее утро он проснулся по звонку Black-Berry — вчера он заранее выставил будильник. Часы показывали семь тридцать; небо над городом было уже темно-желтым от смога. Томас проверил почту и обнаружил два новых письма. Одно было от Эшли из CASE — там было сказано, что Томас должен представиться Джеффу Грийеру, директору отделения CASE в Мумбай. Второе было от самого Грийера; он предлагал Томасу встретиться в кафе «Леопольд» в десять часов.