Виктор Голявкин - Избранные

— Выходит, нет.

— А знаете, почему? Закономерно! Изготовляя продукцию в частной лавочке в нашем обществе, вы неминуемо заработали на орехи! — Он засмеялся.

— Не надоело вам читать мне нравоучения? — сказал я. — Вам-то что?

— Вот то-то и оно, — сказал он. — Хотят полегче, противно, Катюша.

— Отстань, Паша, — сказала Катя.

— Куда же он сбежал? — спросил Картошин.

— Сбежал из дому. Смылся.

— А жена? — спросила Катя.

— У родственничков его торчит, как он выражается.

— Похоже на него, — сказал Картошин. — Он всегда вовремя смывался. Всячески жульничал, изворачивался как мог. Пускался на различные аферы, насколько я его знаю. Помнишь, Катя, он продал стулья нашего факультета?

— Да, это был трюк!

— Продал стулья факультета? — удивился я.

— В один прекрасный вечерок, после занятий, подъезжает машина, все стулья спокойненько перетаскивают в грузовик и увозят в неизвестном направлении. Являются студенты на другой день — ни одного стула, никому и в голову не пришло, что его работа. По подложной бумаге выдали стулья, без всякой задержки. Удивлению не было конца.

— А потом, потом?

— Теперь вы нас будете допытывать?

— А как потом узнали?

— Длинная история. Сам толком не в курсе. За эту махинацию его исключили. Непонятным образом увернулся от суда, кажется, родственники жены имели связи, в этом роде. Легко отделался. Как я понимаю, и сейчас не собирается расставаться с махинацией, из вашего разговора.

— Меня он надул очень ловко, — сказал я.

— Вы думаете, он только вас надул? После отъезда присылает письмо, расписывает свое тяжелое положение, просит одолжить денег. У самих скоро прибавление семейства, забот по горло, но посылаем из скромных сбережений, и ни слуху ни духу…

— Да разве ему можно посылать!

— Не без вашей помощи, так расписали, огорошили людей, мы за него порадовались…

— Васю надул, — сказал я, — супермена…

— Ах, тех… Ну, при случае они его надуют, о них вы не беспокойтесь.

— Нет, они не такие. Честно у него работали, так же как и я. И ничего не получили. Они просто не могут себя найти. Очень трудно найти себя. Они не жулики, хотя и пьют. Скорей всего, они не своим делом занимаются, но они не воры. Они никогда ничего не украли, никого не обманули. Разве выйдет из Васи поэт, а из супермена художник? А они верят. Не могут они себя найти…

— Откуда у вас такая мудрость? — сказала Катя. — Можно подумать, вы старик.

— Я не старик, но я вчера выиграл. Вы видели газету? Я знаю, что мне дальше делать, ясно вижу свой путь, понимаю, чем мне заняться. Я нашел себя, а они не нашли.

— Ну, разве вы себя нашли? — улыбнулась Катя. — Не велика находка…

— Ха! — возмутился я. — Мне даже неохота отвечать!

Мне казалось, я нашел себя окончательно и бесповоротно. Вчерашний выигрыш поддал мне сил, вскружил мне голову, уверенности во мне прибавилось, дай бог! Вперед — и никаких гвоздей!

— Вы себя не нашли, — продолжала она с мягкой улыбкой, чуть снисходительно, — не ваше это занятие, вы меня вспомните.

— В чем же я, по-вашему, должен себя найти?

— С такой фантазией, сколько вы нам тогда плели, я помню хорошо…

— Ну, это я необдуманно…

— Все равно обдуманно, — сказала она, мягко улыбаясь. — Я вас вижу.

— Вы нас в Баку ввели в заблуждение, — сказал Картошин. — Хотя мне трудно было представить перевоплощение моего однокашника, однако я поверил, а потом эти выстрелы и компания… Я не знал, что думать… Я решил, что сошел сума… но, поскольку праздник, мы решили… Век живешь, дураком помрешь, Катюша.

— Родители о вас не беспокоятся? — спросила Катя.

— В каком смысле?

— Ну, вот вы уехали, один… У вас есть родители?

— Они обо мне всегда беспокоятся. У меня очень хорошие родители — наверно, лучше родителей на свете не бывает…

Я вспомнил вдруг о них, и неожиданно к глазам подступили слезы, я напрягся, чтобы не выдать своего состояния, захотелось мне домой, показать газету…

— У всех есть родители… — вздохнула Катя. — У Виконта ведь тоже есть родители, вы их никогда не видели?

— Нет, к сожалению, я никогда не видел его родителей, — сказал я.

— И мы не видели.

— Заходите к нам вечерком, если еще задержитесь.

— Спасибо, но бои закончены, вечером отчаливаем.

— Если увидите Виконта, напомните ему.

— Передайте, чтобы он вернул нам деньги, — сказал Картошин.

— Мне бы только его увидеть.

— Вы-то его увидите.

— До сих пор не удавалось.

— Ну, всего хорошего.