Джон Рэй - Спаситель мира

Его оставили на обочине дороги. Голоса звучали громче обычного, если такое возможно в принципе. Они ругались, тараторили, спорили друг с другом и с Ершом, давали бесконечные указания. Ёрш зажмурился и подставил лицо ветру. «Сколько сейчас времени?» — вяло подумал он.

— Сколько сейчас времени? — вслух спросил Ёрш, отлично понимая: ответа не дождешься. Ёрш вытекал из своих глаз и ушей, а голоса звенели настойчивее, чем прежде. Он нахмурился, затаил дыхание и попытался разобрать, о чем речь. Судя по всему, ему следовало что-то сделать.

Вскоре после этого Ёрш поднялся на ноги.

— Сколько сейчас времени? — снова спросил он. — Почему так темно?

Ёрш спрятал руку в рукав и зашагал прочь. На улице было сухо и безлюдно, как на луне. Кое-где в окнах горел голубоватый свет. Золотой бог с Секретаршей решили избавиться от него ночью или испугались, что он умер? Низко опустив голову, Ёрш крался вдоль канав и выбоин. Когда проходил мимо окна, за которым смотрели телевизор, ведущий прогноза погоды помахал ему и пожелал счастливого пути. Электронные часы показывали 4:15.

«Четыре пятнадцать утра, — сказал себе Ёрш. — Без сорока пяти минут пять». Тут его посетила мысль, от которой окрепшие голоса испуганно притихли. Время «Ч» давно миновало! На безлюдной улице было холодно и сыро — ни малейших призраков апокалипсического пожара не просматривалось.

— Ничего не случилось! — громко произнес Ёрш, пытаясь уверовать в это сам. — Никакого пожара!

Он ждал, что голоса начнут спорить или попытаются его переубедить, но они молчали. «Они не могут спорить! — ликовал Ёрш. — Не могут! — От радости пересохло во рту. — С этим никто не поспорит, никто на свете! Сейчас семнадцать минут пятого!»

Когда первая волна восторга прошла, Ёрш стал думать о людях и особенно о Виолет. Ее образ воскресил в памяти песню Кларенса Уильямса «Я маленький дрозд», а еще «Мурашки» Бикса Байдербека и «Ничего не делай, пока я не вернусь» Билли Холидей.

— Я иду, Виолет, я скоро приду! — сказал вслух Ёрш. — Ничего не делай, пока я не вернусь!

Он представил, как она сидит на черном лакированном диване у тускло-красной стены. Стоит открыть дверь — и Виолет подпрыгнет, а если рассказать о том, что сегодня случилось, упадет в обморок. В обморок люди сейчас не падают, но, если очень попросить, Виолет упадет. В старых песнях женщины постоянно падают в обморок! Представлять Виолет на диване оказалось приятно, и Ёрш представил снова. Он скажет: «Виолет, я исполнил миссию, я спас мир от гибели!» Виолет назовет его маленьким профессором, и он надуется от гордости. Ее караулит полицейский, только разве это страшно? Едва он потянется за пистолетом, Виолет выдернет ковер у него из-под ног. Полицейский попробует встать, но Виолет огреет его сковородкой. Полицейский запоет «Ты пожалеешь, что родилась» Луиса Армстронга, а Виолет — «Черный и унылый» Этель Уотерс. Потом полицейский запоет «Поезд до Джолиет» Мемфис Минни, но Ёрш перебьет его «Солнечным настроением» Бикса Байдербека, а Виолет закружится на табуретке.

В переулке у станции Ёрш заметил Быстрого с Ловким, сообщил им потрясающую новость и в доказательство поднял сломанную руку. Быстрый и Ловкий стояли не шевелясь и завороженно на него смотрели. В тени домов виднелись лишь белые носки на их ладонях и время от времени поблескивали глаза.

Ёрш зашагал было к станции, но вдруг остановился и сделал лицо «как у президента».

— Парни, я справился! — объявил он. — Миссия выполнена. Мир не погиб!

На станции Ёрш сообщал новость каждому встречному. Встречные смотрели на него в полном недоумении. Он брел вдоль турникетов, вставлял в прорези подобранные с пола билеты, и никто не говорил ни слова. Станция была куда светлее и красивее, чем прежде. Аргоновые лампы холодно пульсировали. Кожа пылала, а когда Ёрш поднес сломанную руку к глазам, пальцы громко хрустнули, только его ничего не удивляло и не волновало. Он путешествовал по миру, спасенному и преображенному ценой огромной жертвы. Неудивительно, что этот мир кажется незнакомым: Ёрш взирал на него глазами обезумевшего святого.

На четырнадцатом по счету билете Ершу повезло, и он бочком прошел через турникет, подняв сломанную руку к груди. Дышать старался ровно и медленно, хотя боли не чувствовал. К станции подлетел поезд шестого маршрута, и Ёрш сел в вагон. Платформа безропотно отстала. В пустом вагоне было чисто, серо и пахло жареным миндалем. Что за окном: ночная мгла или темнота туннеля? Это сигнальные огни или звезды? Руки Ерша прижаты к поручню, ноги — друг к другу, голос не отличим от стрекота цикады.