Джон Рэй - Спаситель мира

— Хеллер, не смотри так на меня! Ты же на себя не похож! Такое ощущение, что ты хочешь…

— Ты слышала про Великие озера? Там произошла экологическая катастрофа. — Ёрш взглянул на девушку. — Рыба вымирает! Ни икры больше нет, ни мальков.

— Хеллер! — Девушка чуть не плакала. — Если сейчас же не остановишься…

— Заткнись, Эмили! Прибывшие на Озера ученые решили наблюдать за окунями. Знаешь такую рыбу? — прищурившись, спросил Ёрш. — Мелкая, зеленоватая, малосимпатичная.

Девушка кивнула с пятой ступеньки. Сколько их всего? Одиннадцать? Эмили дрожит? Плачет? Длинная темная челка прилипла к лицу… Получилось здорово, как разводы на тонированном стекле!

— С окунями творилось неладное. Их численность сокращалась день ото дня, представляешь, Эмили? — Ёрш перевел дух и постарался говорить медленнее. — Неужели окуни вымирали? «Не совсем так», — заключили ученые. — Теперь он карабкался по ступенькам в два раза быстрее девушки. — Окуни не трахались, отсюда и проблема. А не трахались они, потому что с водой было что-то не так. — Ёрш хлопнул в ладоши и сделал лицо «как у судьи». — Юная леди, в чем, по-вашему, заключалась проблема? Вы слушаете? Есть предположения?

Эмили подняла сначала правую руку, потом левую. Ёрш замер, прикинувшись мертвым окунем, и стал ждать. Терпеть было невмоготу, но он терпел.

— Стало слишком тепло? — наконец пролепетала она. — В воде стало слишком тепло? — Казалось, у нее не ворочается язык — Эмили говорила, как вчерашняя эмигрантка из Австрии.

— Да, именно так подумали ученые! — Ёрш схватил девушку за руку. — Однако в воде кое-что обнаружили. Кое-что забавное.

С жалобным стоном Эмили вырвала свою руку из плена.

— Лекарства! В воде обнаружили лекарства. Они с мочой попадали в туалеты, из туалетов в воду, а из воды в рыбу. В Великих озерах нашли препарат траминекс, который делает людей счастливыми. У него есть побочный эффект… Эмили, ты слушаешь?

Несчастная кивнула и прижалась к стене.

— Тот же, что у зипрексы и вальпроевой кислоты. — Ёрш лукаво подмигнул. — С него не потрахаешься! — Ёрш задрал Эмили рубашку и поцеловал в живот, но девушка лягнула его и бросилась вверх по ступенькам. Рука Ерша скользнула следом, но Эмили придавила ее каблуком, как змею, как комок туалетной бумаги. «Я снова стал плоским? — спросил себя Ёрш. — Неужели вернулись Плоские времена?» Эмили остановилась тремя ступеньками выше, Ёрш дернулся, чтобы схватить ее за лодыжку, но когда попробовал поднять голову, ничего не получилось.

— Ты мне пальцы сломала! Ты их трахнула!

— Отведи меня обратно, Хеллер, пожалуйста, я хочу на улицу!

— На улицу, — тупо повторил Ёрш. — На какую еще улицу? — Он сжал отдавленные пальцы и попробовал встать. Голова кружилась, правое предплечье точно отрубили. «Смотри на Эмили!» — велел себе Ёрш. Да, вот она, спустилась вниз, но не до конца и села на ступеньку выше него. Эмили сказала что-то неважное, и он ответил что-то неважное. — Это неважно, Эмили! — громко объявил Ёрш. Девушка покачала головой и добавила что-то неважное.

— Хеллер, возвращайся туда, где тебя держали. Тебе там самое место! Напрасно тебя выпустили.

Ёрш кивнул, откашлялся и осторожно поднялся. Эмили тотчас вскочила, взлетела по ступенькам и, мелко дрожа, прислонилась к поручню. За ее спиной пульсировала чернота. Она хочет наверх? Зачем?

— Убери волосы с лица! — скомандовал Ёрш. — Спускайся и сядь со мной! Сними рубашку!

Девушка вздрогнула, но с места не сдвинулась. Она без остановки разговаривала то ли с ним, то ли с собой, то ли с кем-то невидимым.

— Не плачь, Эмили!

Откуда-то доносилась прекрасная баллада призрачного папы, а называлась она «Вдоль берегов Огайо», композиция «Блу-скай бойз». Эмили карабкалась — или ползла? — по последним ступенькам. За ее спиной был только свет и запотевший кафель. Ёрш поднял здоровую руку, как ружье, «прицелился» в девушку и нанес очередную рану:

— Убери волосы с лица! Я тебя не вижу.

Резкий поворот, и девушка помчалась в колоколообразную тишину мимо светового короба на треноге, перегоревшего еще в 1987 году. По углам лампы, посредине выключатель — если присмотреться, похоже на плохо нарисованного робота. «Эмили танцевала робота… Здорово танцевала, а потом поцеловала меня в губы… — сказал себе Ёрш. — Разве такое возможно?» Сейчас она неслась мимо «робота» прямо под купол, к которому тянулся мрак, в каморку, напоминающую часовню, в деревянную будку, с одной стороны точь-в-точь как викторианский комод. Девушка забилась в угол и прижала колени к груди.