Михаил Климов - Другая дверь

Правда это «до какого» и «когда» тоже пока было в тумане.

Потому что сколько идёт письмо до Новой Зеландии?

Если Володя в январе, в самом начале, станет профессором (или деканом, а потом профессором? или доцентом, а потом деканом?) университета в Крайстчерч, то когда надо отправлять это самое письмо, чтобы оно пришло хотя бы на второй день его службы там? Коллеги, конечно, страшно удивятся, но больше уважать будут, когда на следующий день после открытия нового факультета декану (все-таки правильно так, профессором, скорее всего он станет после) придёт письмо из Европы с адресом «декану факультета»…

Дальше: каким образом Володя сможет переслать деньги в Берлин? Несколько купюр в конверте обычной почтой? Или заказным? Или есть уже такое понятие, как почтовый перевод? Или чеком? Или перевод на банковский счет?

Ничего этого наш герой не знал, но понимал, что узнать это можно. А вот то, что для получения денег так или иначе понадобятся документы – догадывался…

Значит, цепочка вопросов, на которые он сам ответить не может, но легко получит ответы с помощью Песи, выстраивалась так:

Сколько идёт письмо в Новую Зеландию?

Сколько идёт ответ, если это не то же самое письмо с вложенными купюрами, а какая-то форма перевода – телеграф, например?

Годится или нет его документ (документы), чтобы получить деньги?

Если с ними что-то не так, что правильно – попросить Песю, чтобы она помогла получить хорошие бумаги (наверняка, с её связями может) или просто отправить Володе её адрес, а уже потом оформить себе правильные бумаги?

А ещё за эти полдня он разобрался – что такое «зарабатывать с самого себя» и даже, пожалуй, придумал, что и как тут можно сделать…

Хотя и для этого ему нужна была мадам Шнор…

Эта вторая часть его размышлений пришла в тот момент, когда, давая себе отдохнуть от мыслей о письме в Новую Зеландию и памятуя о том, что отдых – это перемена деятельности, Прохоров решил провести тщательный смотр своему имуществу. Вчерашний опыт с ручкой ему понравился, но он хорошо понимал, что карманы его не бездонны и надо было понять, нет ли там чего-нибудь, что может послужить удочкой, а не рыбой.

Или, по крайней мере, поможет такую удочку приобрести…

Он очистил край стола и начал выкладывать содержимое:

Лекарство от сердца – это надо сохранить…

Лекарство от желудка…

Хм, хм, он здесь в прошлом, вот уже третий день и, что удивительно, ещё ни разу не принимал что-то против повышенной кислотности. Может быть, тут вода почище да химикатов в еде нет?

Но всё равно, пусть будут.

Анальгин от головной боли.

Тут, в отношении головной боли Слава был профессионал. В школу с самого первого класса мама, провожая, всегда проверяла, есть ли с собой у сына таблетки в кармашке или нет, потому что страдал наш герой от этого недуга по ощущению всегда. Здесь, в старом Берлине, правда ни одного приступа не было, но это, как говорится, вопрос времени…

Так что анальгин оставляем…

Небольшая пачка визиток?

Прохоров хранил в кармане рубашки не все карточки, а только самые важные: владельца крупного российского телеканала, известного адвоката, двух сенаторов, председателя одной из ветеранских групп, а ветераны были не простые, а спецподразделений…

Делалось это для того, что если он каким-то образом угодит в ментовку, то стражи порядка будут, была такая надежда, по-другому относиться к человеку с такими знакомствами и перед тем, как отработают у задержанного печень и почки, возможно, соблюдут закон и даже дадут позвонить…

Вынуть эти карточки надо, зачем с собой таскать ненужные бумажки, а вот выбрасывать пока рано.

Хотя наш герой и понимал, что отрезан от своего времени навсегда, но где-то в уголке его души жила картинка: вдруг раздаётся скрежет и возле дивана появляется новая ручка, на этот раз не от «Жигулей» и записка Федерико с объяснениями, что делать, чтобы вернуться.

Хотел ли этого Прохоров?

Он и сам не знал ответа на тот вопрос. С одной стороны – одиночество и деньги. С другой – голая задница, но в перспективе – Володя, Маринка, внуки.

И самое главное – Надежда…

Слава вздохнул, огляделся по сторонам и запихнул пачку карточек в щель между сиденьем и спинкой дивана. Судя по количеству пыли, убирала здесь Песя не часто, максимум раз в год. И была надежда, что раз этот наступит не завтра. Хотя зачем старой еврейке карточки людей, которые ещё не родились?

Туда же в щель последовала ненужная флешка…