Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)

Странно, но у этой молодой женщины – такое же лицо. Ничем, в общем, не примечательное, но такое же, будто светящееся внутренней невидимой чистотой. И еще он как-то поймал себя на мысли, что если увидит ее с вечера, то обязательно следующий день будет удачным. Вот такая вот образовалась у него примета. Смешно как. Уже целый год стоит вечерами у окна здоровенный бородатый мужик и верит в приметы. И ждет, когда же вернется с прогулки молодая мама из дома напротив вместе со своим выводком – двумя шустрыми близнецами и маленькой дочкой в коляске…

А вообще, надо ее как-нибудь сфотографировать. Интересный кадр может получиться – юная многодетная мама. Хотя чего тут интересного-то? Еще и засмеют. Скажут, совсем наш Багоров крышу себе снес – многодетными мамашами стал интересоваться. А он и не интересуется вовсе, просто она на Настю похожа. Вот он завтра попросит папарацци-наглюка Сашку Прохорова – он ее и сфотографирует. Он это классно делает, мастерски, из-за кустов. А фотографию потом здесь, у себя в квартире, на стенку повесит. И пусть себе висит. Если такая примета образовалась, то отчего и нет… Она ж все равно об этом никогда не узнает. Еще чего не хватало! Главное – чтоб Сашка ее не напугал. А то она возьмет да мужу расскажет, как неизвестный придурок ее из-за кустов фотографирует – навлечет еще ненароком на себя ревности-неприятности.

– Ой, а кто это у нас такой красивый? Катерина, это ты, что ли? Ничего себе… А я тебя только рыжей тринадцатилетней каракатицей и помню! – разглядывала Катю Ленина подруга Света, ярко накрашенная блондинка с длинными, распущенными по плечам локонами. – А как ты оформилась красиво! Слышь, Ленк, действительно, в расход нас с тобой пора… Смотри, какая молодежь подтянулась! Прямо на пятки наступают!

– Да ладно тебе, Свет! Перехвалишь девчонку! Идите на кухню, чего вы в прихожей разобнимались? Я сейчас ребят уложу и приду к вам.

– Ты когда приехала? – снова повернулась Света к Кате, продолжая восхищенно ее рассматривать.

– Утром сегодня. Уже и нанянькаться успела, и Лену перепугать до смерти. Представляешь, я в магазин ушла, а ключи с мобильником дома оставила! Она звонит-звонит домой – нет никого! Чуть с ума не сошла! Домой бежала – в зубах крови нет, как бы наша Мамасоня выразилась.

– Ну как она, переживает? – тихо проговорила Светлана, мотнув головой в сторону комнаты. – Пойдем и правда на кухню, пошепчемся.

– Ага, переживает, конечно, – тихо проговорила Катя, опускаясь на кухонный стульчик. – Прямо видно по ней, как изводится! Правда, мы еще толком и не поговорили. Я ведь всего полчаса назад сюда с детьми заявилась. Меня женщина одна приютила, из дома напротив.

– Значит, ты про Толика еще не спрашивала?

– Нет еще…

– И правильно! И помалкивай, сама разговоров не заводи. Так лучше для нее будет.

– Почему это?

– Да зачем? Только душу рвать.

– А может, наоборот?

– Нет, Катька. Я знаю, что говорю. Вернее, по себе знаю. От меня же Павлик тоже ушел…

– Да-а-а?

Катя удивленно уставилась на Свету, расширив от ужаса глаза. Институтская Ленина подруга всегда поражала ее крайней, порой доходящей до цинизма уверенностью. Как Мамасоня про нее говорила – не подруга, а пуп земли. Или правильнее сказать – пуповина? И наряды у Светы были самые что ни на есть откровенные, и голос приказной, рассыпающийся веселыми капризными нотками. Скомандует – и почему-то сразу бежать и выполнять хочется.

Она ей всегда очень нравилась, эта Света. А вот Соне почему-то нет. Соня говорила, что она Ленку подавляет. И муж Светин, Павлик, был ей под стать. Высокий, красивый, фактурный, уверенный в себе парень – мечта каждой девчонки. И очень умный. Они все и учились в одной институтской группе – Ленка и Света, Толик и Павлик. И поженились вместе на втором курсе – сразу две свадьбы сыграли. И потом тоже дружили… И вот на тебе…

– Как это – ушел? – переспросила Катя, удивленно хлопнув глазами. – Навсегда, что ли?

– Ну да. А что, Ленка тебе не рассказывала?

– Нет, говорю же – только сегодня приехала.

– А… Ну, все понятно…

– Чего тебе понятно, Свет? – тихо зашла на кухню Лена, кутаясь в шерстяной платок. – Мерзну, понимаешь, все время, будто зима на дворе.

– Да замерзнешь тут, Ленк, с придурками нашими! Захиреешь, отморозишься и помрешь. Ты давай держись, подруга! Чего ты сразу расквасилась так? Тебе нельзя!

– А тебе, значит, можно? – грустно улыбнулась ей Лена.

– Ну, у меня вообще другой случай. Ты же моего Павлика знаешь – просто очередная блажь в голову пришла, повлюбляться немного решил. У него же всю жизнь так. Если что взбредет в голову – надо пройти все до конца. Огонь так огонь! Воду так воду! Трубы так трубы… А твой опять куда за ним рванул? А? Господи, смешно даже.