Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)

– А ты, никак, шантажировать меня вздумал? Да, Костик?

– А хоть бы и так!

– Ну давай, чего ж. По всем, так сказать, правилам жанра. Чего ты хочешь-то?

– Нин, к бабульке не лезь.

– А-а-а… Вон оно что. Как мне это сразу в голову не пришло? Твоя доходяжная шлюшка около тети-Машиного дома меня с Олежкой, наверное, и увидела. Понятно. Ну и что? А может, это мой водила?

– Да нет, Нин. Он не водила. Он у нас зайчик – по старушкам попрыгайчик, вот он кто. И не спорь, я успел все справки навести. А еще он у нас по совместительству знаешь кто? По юным шлюшкам – от старушек отдыхайчик.

– В смысле?

– А в том смысле, что отрывается классно после любви-работы. Душой, так сказать, от тебя отдыхает.

Костик усмехнулся глумливо, скользнул взглядом по Нининому лицу, по плечам, по ухоженным, с прекрасным маникюром рукам и продолжил:

– Хотя, знаешь, я бы на его месте и не кочевряжился так сильно. Ты у нас тетка еще ух какая! Прямо хоть сейчас на панель выпускай иль к шесту ставь в стриптиз-баре.

– Ладно, Костик, не отвлекайся, – быстро перебила его Нина, изо всех сил стараясь удержать на лице маску снисходительного равнодушия. – Повтори еще раз и более внятно, чего ты от меня хочешь?

– В общем, ты отплываешь от бабкиной квартиры красиво в сторону, а я Гошке про твоего зайчика, так и быть, ничего не скажу.

– А ты думаешь, Гошка меня таки взревнует, что ль? – усмехнулась Нина. – Тоже мне, нашел Дездемону.

– Не знаю, Нин. Может, и не взревнует, конечно. А только никогда не простит, если узнает, куда его политые бизнесменским тяжким потом бумажки зелененькие уходят.

– Кость, а тебе не стыдно?

– Мне? Стыдно? Ой, не смеши меня, тетушка. Я и слов-то таких еще не выучил, ты что! Книжек давно уже не читаю, деградирую себе помаленьку.

– Послушай меня, Костя… Ну ты ж не такой! Я же знаю. Ты ж мальчишкой рос замечательным! Романтичным таким, все в облаках витал. Что с тобой случилось, скажи? Я помню, каким ты был в десять, в шестнадцать лет. Тебя же в школе взахлеб хвалили, а твоя мать, помню, от гордости страшно пыжилась, аж глаза из орбит выскакивали. А читал, к слову сказать, сколько! Тебя ж от книжки не оторвать было. Куда все это подевалось, а? Почему ты ни к какому занятию так и не сумел приспособиться?

– Тетечка, а ты сама-то к какому занятию приспособилась?

– Я? Ну, не знаю… Я просто живу, и все.

– Нет, тетечка, ты не просто живешь, а хорошо живешь! Хорошо жить – это очень замечательное занятие, тут я с тобой полностью согласен. Я, пожалуй, для себя его тоже и выберу. Не все же мне по земле ползать, в дерьме всяком копаться. Вот как сейчас, например. Да чего там! Все прежние романтики сегодня в духовных бомжах оказались, не я один такой. Тебе просто повезло больше – ты вовремя к Гошке присосалась, как клоп. А мне вот богатой бизнес-вумен, к сожалению, на пути не встретилось. Так что я иду другим путем, как видишь.

– Ну да, плюнуть в колодец, конечно, легче. Раз уже напился и вода больше не нужна.

– Это ты о чем, тетечка?

– Кость… А ты помнишь, как я тебя пять лет назад от колонии спасла? Или забыл?

– Так тогда не доказали же ничего.

– Потому что не захотели, вот и не доказали! А не захотели, потому что я денег много дала кому надо. За тебя, за зайчика-попрыгайчика. Ты хоть знаешь сколько? А из чьего кармана, догадываешься? Или тебе напомнить? А девчонку ту ведь точно тогда ты убил.

– Тише, Нина. Не надо так волноваться. Я все прекрасно помню. И знаю – чего, сколько и откуда. Ты от меня благодарности ждешь, да? Или искреннего раскаяния – чтоб голову пеплом? Хм… Странный сегодня день какой-то, прямо сразу с утра не задался. Все от меня ждут безумных поступков, да чтоб непременно с душком достоевщины. К чему бы это?

– Нет, Костик, я никакого раскаяния от тебя не жду. Что ты! Я здравого смысла хочу. Хотя, может, немного благодарности к нему приложить тоже не помешает.

– Ну и глупо. Я считал, ты поумнее у нас будешь, тетушка. Где ты вообще этих здравомыслящих да благодарных видела? Хоть одного назови! Благодарность – она только свеженькой может быть, когда петух, который в задницу клюнул, еще далеко не убежал… А как убежит – благодарность тут же и протухает и мгновенно в неприязнь преобразуется к тому, кто тебе недавно помог… Не любят люди быть благодарными, не умеют просто. И это нормально. Ты вот Гошке своему сильно благодарна, что он тебе на добрых два десятка лет райскую жизнь обеспечил?

– Так я ж ему жена!

– А я тебе племянник! И что? Благодарность – она вообще штука бестолковая и опасная.