Вирджиния Эндрюс - Сквозь тернии

Дверь открылась, и вошла хорошенькая горничная-мексиканка с подносом всяких сладостей. Вот это да! Горничная улыбнулась мне, кивнула леди и вышла. Я вежливо принял то, что мне положили на блюдце. Никогда не стану есть «полезную» пишу, она такая противная. Вот это — другое дело! Я закончил и встал, чтобы уйти.

— Благодарю вас, мэм, за ваше гостеприимство… старый солдат не слишком привык есть такие шикарные вещи… мой иноходец ждет меня во дворе.

— Если тебе пора, конечно, иди, — с грустью сказала леди, и меня пронзила жалость к ней. Живет совсем одна, никаких внуков… — Приходи завтра, если захочешь, и приводи с собой Джори. У меня много интересного…

— Не хочу Джори!

— Почему?

— Потому что вы — моя тайна, а у меня не было тайн! У Джори есть все, что ему захочется, и делать он может что захочет. А я только всем мешаю.

— Мне ты не мешаешь. Ты мне нравишься.

Черт, как приятно звучит! Я пристально посмотрел на нее, но не увидел ничего, кроме улыбающихся голубых глаз.

— Почему я вам нравлюсь? — с неподдельным удивлением спросил я.

— Я не просто симпатизирую тебе, Барт Уинслоу, — сказала она, очень странно глядя на меня, — я люблю тебя.

— Почему? — я не верил своим ушам. Женщинам обычно нравился Джори, а не я.

— Когда-то у меня было двое сыновей, а теперь — ни одного, — проговорила она скомканным голосом, печально опустив глаза. — Тогда я решила родить еще одного сына от своего второго мужа, но не могла. Поэтому я хочу, чтобы ты был для меня вместо третьего сына, которого мне не дал Бог. Я очень богата, Барт. Я могу дать тебе все, что ты захочешь.

— И мое самое-самое заветное желание? Правда?

— Да. Все, что может быть куплено за деньги.

— Разве не все покупается за деньги?

— К сожалению, не все. И я тоже когда-то думала, что все покупается, но теперь я знаю, что самые важные вещи купить нельзя. Те вещи, к которым я относилась, как к само собой данным и не ценила их; ах, если бы можно было прожить жизнь сначала!.. Я бы прожила ее совсем по-другому! Я наделала столько ошибок, Барт. Но теперь я собираюсь исправиться с твоей помощью, Барт… И, если ты собираешься сделать меня своей тайной, может быть, однажды… но не будем сейчас об этом. Ты ведь придешь ко мне еще?

Она так жалобно спросила; что мне стало неловко. Я пошаркал ногами от смущения и подумал, что лучше бы улизнуть прежде, чем она попытается поцеловать меня.

— Мэм, мне надо возвращаться в лагерь. Мои люди станут гадать: убит я или ранен. Но помните, что вы в окружении, и сражение вами проиграно!

— О, я знаю это, — грустно проговорила она. — Я никогда еще не выиграла ни одной игры, начатой мной. Я всегда в проигрыше, даже если мне кажется, что все козыри у меня в руках.

В точности, как и я! Наша похожесть еще больше огорчила меня.

— Леди, теперь вы ведете правильную игру, а я буду каждый день приходить к вам и наносить вам визит — могу даже два или три.

— Спасибо тебе, Барт, что подсказал мне, какими картами играть. Я буду ждать тебя.

У меня в уме уже роились сотни идей. Никогда мне не дарили того, что я хотел. На что мне их игрушки, игры, книжки и прочая ерунда! Мне страшно хотелось заполучить одну вещь… может быть, она мне поможет?..

— Как вас зовут?

— А ты приходи в другой раз, и я скажу тебе. Я приду, я обязательно приду. Черт меня возьми, если не приду.

Я пришел домой, но там и не заметили моего отсутствия. Мама все говорила о той маленькой девочке, которую придется взять, если умрет ее мама. Боже, не позволь ей умереть, молча молился я.

— Джори, давай поиграем в мяч.

— Не могу. Мама берет меня в школу. А вечером я приглашен на обед в семью Мелоди, и потом мы идем в кино.

Меня никто никогда не приглашает. Иногда берут куда-нибудь родители. Нет друзей, нет у меня даже собаки. Проклятый Кловер любит только Джори, а когда я наступил ему на хвост, завизжал, как резаный. Так ведь я случайно, а он всегда вертится под ногами.

Спустя несколько дней я опять хотел уйти к старой леди.

— Куда это ты направляешься? — спросила мама, а сама смотрела на фотографию этой слюнявой девчонки, которую она собирается взять.

Как будто ей мало двух мальчиков.

— Барт, ответь мне: куда ты идешь?

— Никуда.

— Каждый раз, когда я спрашиваю, куца ты ходил и что делал, ты мне отвечаешь, что никуда и ничего. Теперь я собираюсь услышать правду.

Джори засмеялся и обнял маму:

— Мам, ты ведь должна уже изучить нашего Барта. Как только он оказывается за порогом дома, так он — везде, и он — все на свете. Нет другого такого актера, как Барт. Он — то, через минуту он — это, единственно, кем он никогда не бывает — это… собой.