Мария Метлицкая - Советы мудрой свекрови. О детях, мужьях и не только…

Вот не надо за этой трапезой обсуждать проблемы, выяснять отношения и раздавать детям подзатыльники за двойки. Всему свое время. Помнишь, Иванушка говорил Бабе-яге: «Ты меня сперва накорми…» Вот и ты дай мужу и детям поесть. Поверь, выяснять отношения с сытым человеком гораздо приятнее, чем с голодным. А уж читать морали ребенку, который за котлету готов поклясться, что прорешает весь задачник, вообще гиблое дело.

Да и сама ты тоже человек. Откуда взяться хорошему настроению, если ты себя накрутишь? Потом и кусок в горло не полезет.

А чтобы помирить всех членов семьи, нет способа лучше, чем что-то готовить, а потом есть вместе. Если чувствуете, что в воздухе пахнет грозой, объявляйте всеобщую мобилизацию!

Пельмени – прекрасное блюдо, очень простое, если делать его в четыре-шесть-восемь рук.

Сначала – тесто. Насыпаем муку в большую миску горкой. Я давно все делаю на глаз, знаю, многие такой несерьезный подход к кулинарии осуждают, но у меня, вот ей-богу, все получается. Может, дело в том, что когда человек в чем-то обделен – а я совершенно не умею сажать и выращивать, ну нет у меня пресловутого «зеленого пальца», – то в чем-то другом награжден сверх меры.

На кухне у меня еще ни разу серьезной неудачи не было, говорю без ложной скромности.

Но не будем отвлекаться.

Муки должно быть граммов 700. Если хочешь добиться отличного результата, муку лучше просеять.

В горке делаем углубление, наливаем аккуратно полтора стакана воды. Туда же – два яйца, щепотку соли, столовую ложку оливкового масла. Энергично замешиваем – это можно доверить мужчинам, реальная возможность продемонстрировать недюжинную физическую силу.

Накрываем тесто пленкой, даем постоять полчасика. Пока тесто «отдыхает», мы работаем, готовим фарш. Общеизвестно, что лучший фарш для пельменей – из нескольких видов мяса: баранина и говядина, например. Но можно и только из говядины, тоже вкусно!

В фарш добавляем лук – я предпочитаю пропустить его через мясорубку, – солим, перчим.

Теперь настало время теста. Некоторые его тонко раскатывают скалкой, потом вырезают круги стаканом или рюмкой. Ничего не имею против этого способа, но он мне кажется очень трудоемким. Лучше, я считаю, на столе, посыпанном мукой, разделать тесто на маленькие кругляшки ножом и каждый скалкой раскатать в кружок, на середину кружка положить начинку, защипать края – лучше высокохудожественно, косичкой. Но можно и просто, главное, чтобы надежно, иначе при варке начинка выпадет, получится вместо красивых пельменей какое-то малопривлекательное месиво.

Долой террор чистотой! Но и грязью зарастать не годится.

Моя соседка Анна, приятная во всех отношениях дама лет сорока, моет в кухне пол раза три в день. Чистота – ее «пунктик», а предмет неизбывной гордости – то, что в кухне «можно есть на полу». Вот только есть там некому – кроме нее самой, конечно. Последний муж сбежал без оглядки пару лет назад – не выдержал «террора чистотой». Во всем хороша мера. Ты согласна? И перекос и в ту, и в другую сторону крайне нежелателен.

Хотя все бывает, и с маниакальными чистюлями живут душа в душу, и патологических грязнуль мужья боготворят.

В кухне должно быть чисто.

Когда-то давно я снимала комнату в Крыму. Адрес мне дала подруга, которая раньше в этой комнате жила. Зная мою страсть к чистоте – не такую, как у Анны, конечно, но тем не менее, – она осторожно предупредила:

– Только имей в виду: в квартире не очень чисто. И, помявшись, добавила: – Резиновые тапочки не забудь, ванну там, кажется, вообще никогда не мыли. И тут же, забыв об антисанитарии, принялась мне расписывать красоты городка, да какое чистое и прекрасное море. «А фрукты! А вино!» В общем, я, что называется, купилась.

– Да, и хозяйка, – продолжала моя подруга, – любопытный персонаж. Представляешь, четверо детей от разных мужей, последний, нынешний то бишь, их всех усыновил-удочерил, они его папой называют. Он ее моложе лет на десять, красавец, мечта любой женщины. А она – полная, не красится, лицо и руки обветренные. Неряшливая какая-то, дома грязь. А вот видно – любит он ее.