Николай Самойлов - Ультиматум президенту (сборник)

Эти слова ударили по самолюбию никогда не трусившего Алексея: этого ему только не хватало! Гордость не позволяла ему оглянуться. Крикнув: Спасибо за заботу, смело зашагал навстречу таинственной неизвестности. Мокрый снег быстро намочил кроссовки, ноги стали замерзать, но он упрямо шагал вперед. Часа через два увидел впереди девушку, ускорив шаг, быстро догнал ее. Первое, что его поразило, в ней была одежда: серая, плохо сшитая, неказисто сидящая, немодная. Девушка была в черном, стареньком зимнем пальто с вытертым искусственным воротником, клетчатом шерстяном платке, валенках с резиновыми галошами и самосвязанных варежках. Такого наряда он даже в деревнях не видел, только в старых советских фильмах о войне и партизанах. Услышав его шаги, девушка оглянулась, испуганно вскрикнула и бросилась бежать. Лешка догнал ее и крепко схватил за плечи. Она закричала, пытаясь вырваться из его крепких рук. – Чего орешь, дура! Не бойся. Я тебя и пальцем не трону. Сам тебя боюсь. Лучше скажи, куда идешь. Я в этих местах впервые. Пойдем вместе, все веселее будет. Девушка молчала, разглядывая незнакомца. От бега её черные, как у цыганки волосы выбились из – под платка, закрыв лоб и брови. Огромные тёмно – карие, почти черные, глаза гневно сверкали. Не взгляд, а молния – подумал Мамонт. Вслух спросил: – Ты, что колдунья?

В такую глушь забралась. От твоего взгляда мороз по коже пробегает, страшно, аж, жуть! Не смотри так, обожжешь, волдырями покроюсь, жена домой не пустит. Его шутка успокоила девушку. Она улыбнулась, яркие, полные губы открыли белое, жемчужное ожерелье ровных, крепких зубов: ты откуда и куда? Тревога утонула в темной глубине глаз, взгляд стал приветливей, улыбнувшись, спросила – как тебя зовут? – Алексей, а тебя спросил в свою очередь Алексей?

– Татьяна.

– Ларина? – Блеснув глазами, уточнил Леша.

– Нет, Соловьева – застенчиво улыбнулась девушка алыми, похоже, никогда не знавшими губной помады губами.

– Рад знакомству с такой красавицей, – бодро сказал Леша. – Теперь, смогу узнать от тебя, куда иду. Что нас ждет впереди? Иду, как дурак в сказке, куда глаза глядят, куда ноги несут. Смотреть на Таню ему было приятно. Красота девушки была живой, теплой, душевной. Такую естественность, в наше испорченное рынком и рекламой время, только в сказке можно встретить

. – Куда путь держишь? К бабушке пирожки несешь? – Пошутил Алексей.

– Нет, к маме. Она живёт в Репьевке – это хутор из трех домов посреди леса. Хочу ее и брата проведать, гостинцев передать – показала маленький узелок, завязанный в чистый белый платок с синими цветочками.

– Не тяжело?

– Нет, здесь соль, спички, подсолнечное масло и немного сахара. У них магазина нет. Купить негде.

– Издалека идешь?

– Из города, учусь там на учительницу. – гордо ответила девушка. – Еще год осталось. – Видимо, ей очень хотелось произвести впечатление на красивого, хорошо одетого, городского парня.

– Ты, откуда такой? Одет не по нашему.

– Почему? – изумился Мамонт.

– У нас в городе так не одеваются. Таких ботинок, куртки и брюк я сроду не видела.

– В какую же глушь я попал? Подумал Мамонт. Здесь даже джинсы и кроссовки не видели. Вслух спросил: Далеко еще идти? – Километров десять. – Ого! Может попутки будут.

– Какие попутки! – рассмеялась Таня. Здесь, если раз в месяц моя мать проедет – хорошо. Мороз крепчал. Солнце коснулось вершин сосен. До темноты не успеем, подумал Алексей. Придется ночевать, без костра ноги отморожу. Становилось все холоднее. Легко одетый Мамонт стал замерзать. Невесело подумалось: не зря Мамонты при оледенении вымерли, как бы и мне здесь не загнуться. Пора искать место для ночлега. Через пятьсот метров такое место нашлось. Две поваленные ветром сосны лежали одна на другой, скрестившись вершинами. В этом месте решили разжечь костер. Наломали сушняка, настелили на землю лапника, над ним Мамонт сделал подобие шалаша, прикрывавшего спину от ветра. Костер разожгли, когда уже совсем стемнело. Искры фейерверком взлетали в черное, холодное небо, ослабев падали в снег, как сорванные ветром рыжие, осенние листья. Леша, вытянув ноги к костру, сушил кроссовки. Немного согревшись, развернул пакет с сухим пайком, врученный ему на дорогу сердобольной Марией Петровной. Права была старушка, напрасно я от него отказывался. Сейчас он нам будет кстати. В свертке лежали четыре картошки, два яйца, кусок сала и половинка круглого деревенского черного хлеба. Мамонт думал, что девушка рассмеется, увидев скудные запасы, и приготовился оправдываться, но она удивленно воскликнула: Ого, вот это ужин, даже сало есть. Пришла очередь удивляться Леше. Он вспомнил свои пиры перед аварией с шампанским, икрой, шашлыками из осетрины, тяжело вздохнул и предложил начать ужин. Таня застеснялась: У меня кроме гостинцев маме и брату ничего нет. Думала, что успею попасть домой до ночи.