Николай Самойлов - Ультиматум президенту (сборник)

Воланд, опорожнив чашу красного вина, сказал:

– Всё. Теперь я никому и ничего не должен! На днях Высокий, мирно получит власть, но не справится с нею. Он не рождён созидателем. Его судьба разрушать.

Воланд снова наполнил кубок: – За скорейшее исполнение сказанного! Его рука дрогнула то ли от избытка чувств, то ли от жалости к забитому, не умеющему постоять за себя народу. Красное вино пролилось на старый халат. Это совсем не огорчило Волонда. Дав вину впитаться в ткань, он торжественно сказал: Пролитое вино – лучше пролитой крови. Это пятно будет напоминать мне о погибшем Советском Союзе. Бегемот хотел пошутить, но тень грусти, мелькнувшая на лице хозяина, заставила его замолчать. Менее наблюдательный Фагот, затараторил: Мессир, при столь значительном событии, как новое пятно на халате, могли бы и нас угостить. Только я предпочёл бы вину – коньяк, времён французской революции. Тогда революционеры объявив: иметь всем равные права – мешает людям голова , принялись усердно устанавливать равенство и братство с помощью гильотины. Совершив развал великой страны бескровно, мы заслужили не одну бутылку коньяка. Бегемот хотел остановить друга, но Воланд не стал гневаться на сказанное. Улыбнувшись, дал знак Гелле. Она принялась накрывать на стол.

– Раз заслужили, тащите бочонок лучшего французского коньяка. Гулять, так гулять!

Неожиданно на его лицо набежала тень недовольства:

– Я же говорил, что в этой России ничего, как следует, не спланируешь. Даже рюмку коньяка и то спокойно не выпьешь!

– Что случилось? – встревожился Фагот.

– Один изобретатель самоучка сообразил, как построить машину времени. Это очень настырный человек. Боюсь, что он не остановится, пока её не построит. Машина времени может спутать наши планы.

– Только прикажите, мессир, я мигом всё исправлю, схватился за маузер Азазелло.

– Нет, ни в коем случае. Остановил его Воланд. Я джентльмен, правил не нарушаю. Пусть будет, что будет! Мы не можем вмешиваться, тем более, проливать кровь. Люди должны всё сделать своими руками.

После событий в Беловежской Пуще, довольный свершившимся, Воланд со всей своей свитой покинул Россию.

Доктор технических наук Герман Григорьевич Дятлов, непризнанный бюрократами от науки гений, работал увлечённо, без праздников и выходных. После двух лет упорного труда, он, наконец, решил, что изобретённая им машина времени готова к испытанию. В целях конспирации трудился Гера в полном одиночестве, поэтому поделиться радостью мог только с самим собой. Довольный своими успехами, изобретатель достал из холодильника бутылку армянского, ещё советского коньяка, откупорил и плеснул благоухающую, золотистую жидкость в широкий бокал. Обхватив его ладонями стал согревать его. Аромат, окрылённый теплом рук, заполнил ноздри. Гера вдыхал его, полной грудью, как вынырнувший из глубины ныряльщик. Насладившись запахом, сказал своему отражению в зеркале тост: За благополучное путешествие! – И сделал первый, неторопливый глоток. Жидкое золото обожгло горло. Медленно, глоток за глотком он опорожнил бокал, радуясь, раз лившемуся по всему телу уютному, золотистому теплу. Закусил лимоном, удовлетворённо крякнул, потом прилёг на диванчик, укрылся пледом и крепко уснул. Проснулся бодрый, отдохнувший. Выпил большую кружку чая и скомандовал себе: Пора! Машина, собранная его умелыми руками, стояла в бетонном подвале дачи, являвшейся одновременно и тайной лабораторией.

Ни одна живая душа о ней не знала. Невидимая часть машины была размещена в обклеенных обоями железных шкафах. Видимая часть – кресло, укрытое стеклянным колпаком, стояло в красном углу. Приветливо мерцая зелёными лампочками, пульт приглашал в путешествие. Герман откинул колпак сел в кресло и опустил стекло. Установив датчик на нужный день и год, сказал в слух: Поехали! – и нажал кнопку пуск. При этом он улыбался, как когда то первый космонавт – широко и радостно. Отправлялся он не в космос, но, как и Гагарин, торил дорогу первым. Очень хотел, опередив других, увидеть будущее. Не терпелось увидеть, что ждёт страну, народ. Стеклянный купол над головой засиял всеми цветами радуги, кресло затряслось, Герману показалось, что белая молния вонзилась ему в сердце, разрывая тело на атомы. Очнулся, когда путешествие закончилось. Увидел над собой стеклянный колпак, за ним бетонные стены подвала своей дачи. Зеленоглазый пульт мурлыкал, как сытый кот, ласкаясь к хозяину.