Мария Соловьева - Иллирия

Итак, я торопливо шла по улице, не видя ничего вокруг себя от волнения, и какова же была моя радость, когда мне навстречу из-за поворота выбежали слуги из дома Эттани, возглавляемые порядком встревоженными Гако и господином Альмасио. Почувствовав себя, наконец, в безопасности, я окончательно обессилела и едва не упала, но господин Ремо успел подхватить меня. Это привело меня в сильнейшее смущение. Пусть я даже и не лишилась чувств, однако растеряла на время остатки разума, так что не смогла толком ответить на расспросы Гако. Впрочем, мой внешний вид несколько успокоил моего отца - вряд ли кто-то из женщин, подвергнувшись бесчестью, ухитрился бы сохранить прическу и платье в столь аккуратном состоянии.

...Происшествие на рынке настолько взволновало Гако, что он, вопреки своему обыкновению, решил со мной поговорить. После того, как по возвращении в дом мне дали выпить немного сладкого вина и я немного пришла в себя, господин Эттани совершил невероятный по меркам дома Эттани поступок: пригласил меня в библиотеку вместе с господином Альмасио. Там он битый час расспрашивал меня обо всех подробностях моей встречи с Вико Брана, словно не веря, что она обернулась таким скучным происшествием. Господин Ремо внимательно слушал и в разговор не вмешивался. Я исподтишка косилась на него, пытаясь понять, произвели ли на него впечатление мои храбрость и самообладание, которыми я втайне гордилась, но красивое лицо Ремо не выражало никаких чувств, кроме самого общего участия.

В итоге, к моему вящему разочарованию, вышло, что никакой пользы из произошедшего я не извлеку: господин Гако остался недоволен тем, что я опять привлекла к себе внимание сомнительным для порядочной иллирийки поведением; госпожа Фоттина - тем, что в происшествии была ее косвенная вина; господин Ремо остался все так же прохладно-участлив, и единственными, кто оценил мой поступок по достоинству, оказались слуги. Арна и Марта рассказали всем, как я помогла им сбежать, и вскоре история о дочери Эттани - защитнице слуг - в определенных кругах стала даже известнее, чем история о дочери Эттани, спасшей свечи святой Иллирии.

Вечером, когда события этого безумного дня уже казались мне странным сном, я долго рассматривала себя в зеркало. Вряд ли тетушка Ило, говоря о том, что крайне добропорядочная внешность может принести определенную пользу своей обладательнице, подразумевала историю, подобную приключившейся со мной. Теперь, когда испуг был делом прошлым, что-то вроде обиды кольнуло мое сердце. Подумать только - закоснелый развратник отказался меня похищать, рассмотрев как следует!.. Стоит ли после такого печального свидетельства ожидать, что господин Ремо проявит ко мне внимание сверх того, что обычно мне доставалось от его щедрот?..

И тут я поняла, что дела мои плохи. Кажется, я и впрямь начинала влюбляться в господина Ремо.

Утром я проснулась с осознанием того, что, несмотря на произошедшее, жизнь моя ничуть не изменилась. Ничего умнее, кроме как спуститься к завтраку, за которым следовал ежедневный поход в храм, я придумать не смогла. Платья мои были не из тех, что обязательно требовали помощи служанки при одевании, поэтому утренний туалет совершался быстро. Дольше всего я возилась с волосами. Меня приводила в ужас одна только мысль показаться на людях в растрепанном виде. Заколов косы так, что ни один волосок не выбивался из прически, я направилась в столовую.

Завтраки в семье Эттани были скучнейшим времяпрепровождением, не способным доставить удовольствие даже самым неприхотливым людям - подавались неизменная каша на молоке да немного засахаренных фруктов к чаю. Женщинам за столом заводить разговор запрещалось, а из мужчин в доме наличествовал только сам Гако Эттани, давно уж составивший свое мнение о погоде и вкусе каши - немногих дозволенных строгими предписаниями предметах обсуждения за завтраком - и не желавший выслушивать, что по этому поводу думают прочие домочадцы.

День грядущий, на первый взгляд, не сулил ничего заманчивого, кроме неспешной прогулки к храму - да и в ней, если разобраться, интересного заключалось маловато. Поэтому я едва смогла скрыть свое радостное удивление, когда увидела, что с ранним визитом в дом Эттани прибыл господин Альмасио. Подобная вольность позволялась только родственникам, и свидетельствовала о том, что смелые ожидания господина Гако целиком и полностью оправдались: семейства сблизились еще до свадьбы Тео и Флорэн.