Денис Драгунский - Вид с метромоста (сборник)

Я подумал, что эту квартиру, да и все квартиры в этом доме, давно уже переделали обратно в великолепные апартаменты. Так случилось во многих домах в округе – и в Армянском переулке, и в Кривоколенном; в общем, я решил, что и здесь так же. И в темноватой двухоконной комнате моей бабушки теперь чья-то спальня. Или библиотека-гостиная-курительная.

Вот.

И я зашел во двор посмотреть на наши окна. Боже! Старые, растрескавшиеся рамы. Кособокие форточки. Нелепые занавески. На подоконниках цветочные горшки вперемешку с картонными коробками. А соседнее окно, где жила богомольная тетка Февронья Федоровна, и вовсе разбито и заколочено фанерой.

Значит, там всё еще коммуналка. Беднее тогдашней, судя по окнам.

Есть что-то вечное в линялых занавесках,

Есть что-то бесконечное в немытых окнах,

Есть что-то запредельное в цветах горшечных,

Глядящих сверху на щербатый двор

И бывшего жильца.

Недавно про войну сняли очень дорогостоящий фильм.

Очень жестокий, очень шумный, очень путаный.

Непонятно, кто-чего-куда-зачем…

Одни говорят: постмодерн . Другие: неудача .

Ну, ладно.

Вот вам сценарий малобюджетного фильма.

Название: «Смерть Сталина».

Главное действующее лицо: Сталин И. В.

В эпизодах: несколько человек в мундирах, костюмах и белых халатах.

Декорация: кабинет Сталина И. В. на кунцевской даче.

Длительность: 120 минут.

Описание действия:

Маленький усатый старик запирается в своем кабинете на даче. Идет от двери к столу, но вдруг останавливается. Морщится. Ему нехорошо. Присаживается на диван. Трет себе сердце. И падает на ковер. Лежит на спине. Дергается. Мычит. Хрипит. Успокаивается. Опять дергается. За окном темнеет. Потом снова светает. Он лежит в той же позе. Под ним расплылась лужа. Слышно, как за дверью ходят люди. Он тяжело дышит. Потом дверь открывается. Несколько человек в мундирах и костюмах по очереди заглядывают в комнату. Дверь снова закрывается. Он всё так же лежит. Пытается повернуться на бок, но у него не получается. Глаза его полуоткрыты. За окном снова темнеет. Свет фонаря из окна отражается в его тусклом глазном яблоке. Снова рассвет. Он лежит в той же позе, прерывисто дышит. Дверь открывается. Входят люди в мундирах и костюмах. Стоят кружком, потом выходят. Входят люди в белых халатах. Берут его под мышки и за ноги, перетаскивают на диван. У него мокрые штаны и бессмысленный взгляд. Но он еще дышит. Потом перестает дышать. Входят люди в мундирах и костюмах. Человек в белом халате берет его за руку. Люди в мундирах и костюмах по очереди берут его за руку. Другой человек в белом халате закрывает ему глаза. Все выходят из комнаты. Он остается лежать на диване.

Вот и всё, собственно.

Николай Иванович был топ-менеджер и к тому же акционер одной очень серьезной компании. Жена у него тоже работала в бизнесе; богатые люди, я же говорю. У них было несчастье: у шестилетнего сына после травмы позвоночника отнялись ноги.

Звали лучших врачей, платили любые деньги, возили по всей Европе. Всё без толку.

Сядет Николай Иванович рано утром у кроватки сына, подопрет голову кулаками и думает: Господи, всё бы отдал, всё бы отдал, всё, всё, всё бы отдал…

Вот.

Один раз к ним пришел реставратор, поправить антикварное кресло. А в кресле сидел мальчик и смотрел, как этот старенький столяр своими стамесками ковыряется в резных львиных лапах.

Старик говорит мальчику:

– Эй, паренек, ноги-то убери! Мешаешь!

Николай Иванович как раз проходил мимо открытой двери и бросился в комнату, чтоб заткнуть ему рот, но вдруг увидел, что мальчик поджал ноги .

– Вы… Вы это умеете? – спросил он старика, вытащив его в коридор.

– Ну, – сказал старик.

– Сколько вы хотите? Миллион долларов? Два миллиона? У меня дом на Рублёвке. Берите.

– Вот, я услыхал, вы с супругой говорили. Что вы мальчишечку собрались в Аргентину везти. Клиника доктора, это, забыл фамилию. Курс лечения два месяца. Так?

– Так, – сказал Николай Иванович.

– Вот и заплатишь мне, сколько бы истратил на эту Аргентину, – сказал старик, переходя на «ты». – Копейка в копейку. Мне лишнего не надо. А пареньку по утрам ноги растирай снизу вверх. И потом станови его на пол. И постепенно отпускай.

Мальчик выздоровел. Хотелось отвалить миллион. Но старик зачем-то просил точно. Хорошо, пусть так.