Артуро Перес-Реверте - Терпеливый снайпер

– Расписали часовню изнутри – и стены, и купол. Так что ее называют даже «Церковь Благовещения Граффитчиков»… Все внутри изукрасили своим художеством. Сами понимаете, не очень высокого качества. В обычном их стиле… Но есть все, что полагается, – святые, голубки, ангелы и всякое такое прочее… Росписи еще не окончены, но поглядеть любопытно. Могу сводить вас, если интересно.

Самый был момент спросить сейчас про Снайпера – задать среди прочих вопросов и этот вопрос. Выглядеть должно было логично.

– А Снайпер там бывает?

«Граф» Онорато пожал плечами, но всем видом своим продолжал демонстрировать готовность к полезному сотрудничеству.

– Он помогает расписывать интерьер. Не знаю, каждый ли день приходит, но работает много. Кажется, купол он расписал. Или расписывает.

Он вдруг замолчал и стал рассматривать татуировки у себя на предплечьях. Потом коротко взглянул на меня и опять отвел глаза.

– Если интересно, могу отвести…

Слова были те же, но тон изменился. Задрожала жилка алчности, поняла я. Ожил финикийский купец, прикидывающий, сколько можно содрать с туземцев. Я решила поводить, а не дергать. Нельзя было ни дать маху, ни идти на риск. Неосторожное упоминание Снайпера могло испортить все дело.

– Да, может быть, как-нибудь на днях и сходим… – ответила я безразлично. – Я скажу, как надумаю.

Он глядел на меня оценивающе. С любопытством. Потом как будто обмяк – успокоился.

– Как захотите… Хорошо было ночью?

– Ночью?

– Ну да, – он любезно улыбнулся. – Со Снайпером.

Я кивнула и улыбнулась в ответ:

– Да! Очень хорошо.

– Я рад. Я ведь вам говорил: он замечательный.

И в тот же день, расставшись с таксистом, я отправилась в церковь Благовещения. Она оказалась такой, как описывал ее Онорато: маленькое здание с фасадом в стиле барокко, зажатое меж двух старинных и ветхих палаццо, в испанском квартале, где от окна к окну поперек улицы сохнет белье на веревках, а в полуподвалах ютятся зеленные лавки и автомастерские. Часть фасада была закрыта металлическими лесами и брезентом, а у дверей стоял контейнер для строительного мусора и ржавая бетономешалка. Я некоторое время рассматривала церковь от ближайшего угла, оборудовав себе прекрасный и хорошо замаскированный наблюдательный пункт в баре без вывески, располагавшем одним столиком внутри, а другим – на тротуаре, холодильником с напитками и полудюжиной разномастных стульев. И наконец, убедившись, что не привлекаю ничьего внимания, перешла на другую сторону, обогнула бетономешалку и вступила под своды. Площадь нефа оказалась никак не больше сотни квадратных метров, а в глубине имелась ниша с распятием, закрытым брезентом. На полу лежали грудой мешки сухого раствора, один штукатур, опустившись на колени, без особого воодушевления возил мастерком по стене, а второй стоял рядом, покуривая. Противоположная стена была уже покрыта граффити, выполненными в стиле, который я назвала бы постмодернистским барокко, – написанные яркими красками ангелы, и святые, и черти, и дети, и голубки, и облака, и световые лучи сплетались в кричаще-притягательную, ни на что не похожую композицию, и казалось, что крики отчаяния и надежды возносятся по стене к небу – туда, где маленький, наполовину расписанный купол с металлическими лесами, поднимавшимися почти до самой крыши, был испещрен бесчисленными изображениями господних рук: они образовывали овал, в центре которого возвышался человеческий скелет, увенчанный черепом.

– Когда будут работать над этим? – спросила я штукатуров, показывая на граффити.

– Раньше полудня не явятся, – ответил курильщик. – Долго спать любят.

Я вернулась на свой наблюдательный пункт и принялась ждать. Через полчаса увидела Флавио и еще какого-то паренька. Меня они не заметили. В церкви они оставались до четырех, и к этому времени я успела выпить три бутылки воды и съесть удивительно вкусную пиццу, сготовленную молодой толстухой, которая колдовала у печи. Потом оба райтера ушли вниз по улице, а в церковь никто больше не заходил. Вскоре удалились и штукатуры. Удостоверившись, что дверь заперта, ушла и я. Время от времени оборачивалась, проверялась, но никто за мной не следил. Ну, или мне так показалось.

Ближе к вечеру я сделала кое-какие покупки на виа Толедо. Потом села на веранде кафе, сложив пакеты у ног, и позвонила Маурисио Боске, чтобы уточнить оферту, которую я должна была предложить Снайперу, – каталог, выставка, MoMA, деньги…