* * *
— …Да, вот такие у нас грустные новости, ребята… До сих пор в себя прийти не могу…
Сказала и тихо всхлипнула, не сдержавшись. Да не особо и старалась — уж здесь-то, на даче у Прокоповичей, можно поплакать, позволить испуганной душе съесть порцию положенного сочувствия. Хотя сочувствие — как сладкая мучнистая еда. Пока ешь — хорошо, а толку для организма никакого, один вред…
— Ничего, Санька, ничего! Перемелется, мука будет! — в очередной раз произнесла одну и ту же фразу Катька, наклоняясь к окну и цепляя взглядом бегающего по газону Гришеньку. — Надо же, какой большой стал… А красавец растет, весь в Левку, от матери ничего не взял!
— Почему? Арина тоже красивая.
— Да ну… Все равно наш Левка лучше. И красивый, и добрый, и порядочный. Чем он ей не угодил, не понимаю? Где по нынешним временам лучше найдешь? Не пьет, не курит, зарплату в дом несет, сына любит… Нет, какого еще рожна, а? Еще и любовь неземную ей подавай! Совсем зажралась баба! Глупая еще, не понимает, что лучшее — враг хорошего. Потом поймет, да уж поздно будет…
— Нет, Кать, не права ты. Теперь вспоминаю, как Арина себя вела, и знаешь, даже сочувствую ей. Трудно жить рядом с нелюбимым, да еще и с другой любовью в сердце. Пытка, а не жизнь. И себя измучила, и Леву, и меня…
— Хм… А я тебе что говорила?
— Да говорила, говорила… Но ведь не хочется ж верить до последнего! А я своей суетой раздражала ее, конечно. Старалась угодить помощью, вечно бежала впереди паровоза.
— Ага! Давай, давай, пожалей эту поганку! Оправдывай ее! Она на тебе свое недовольство жизнью вымещала, а ты давай, оправдывай! Послушать тебя, так ты и не свекровь вовсе, а бедная родственница! Хоть сейчас, после всего, озлись на нее по-настоящему!
— Да зачем… Теперь-то уж — зачем? Нет, не буду…
— А ведь Катерина права, Сань… — тихо проговорил Коля, до того не принимавший участия в разговоре и служивший ему фоном молчаливого сочувствия. — Права в том, что выводы надо делать на будущее. Нельзя, нельзя себя так подавать, Сань. Помнишь правило Парацельса? Забыла? Все — яд, и все — лекарство…
— Помню, Коль, помню. То и другое определяет доза.
— Во-о-т… В другой раз, когда впереди паровоза бежать вздумаешь, держи себя за шиворот, не завышай дозу. Таблеточку «свекровкиного озверина» никогда не помешает глотнуть для профилактики. Особенно тебе. Помни, Сань, всегда помни правило…
— Ой, да ну тебя, Коль! — сердито махнула рукой в сторону мужа Катька. — Пристал со своим правилом, зануда! Саньке и без того плохо, а ты — правило, правило… Тоже, учитель нашелся. Парацельс доморощенный. И вообще, не вмешивайся в наш разговор! Он у нас особенный нынче, слезно бабский!
— Понял, молчу. Я ж как лучше хотел — Саньке совет дать… Чтоб со следующей невесткой таких ошибок не допускала. И вообще, пусть больше для себя живет… Слышишь, Сань? Вырос твой Левка, мужиком стал, пора снимать с себя материнские долги. Живи для себя!
— Да. Спасибо, конечно, Коль. А только не понимаю я этого — для себя. Чем жить-то в этом «для себя»? Основа какая-то должна быть? Платформа, подоплека? Да вся моя жизненная платформа и подоплека — это мой сын… Его жизнь, его счастье. А еще — внук… Если у них все хорошо, то и у меня все хорошо, мне большего не надо. Нет, не могу я для себя, Коль. Не умею. Нет смысла жить, когда отдать себя некому!
Она даже не уловила момент, когда перешла границу. Раньше чувствовала ее в посиделках с Прокоповичами, а нынче расслабилась, прошляпила. Да еще так рубанула, как обухом по голове: «…Нет смысла, когда отдать себя некому!» Это бездетным-то Прокоповичам!
Воровато подняла глаза, мазнула быстрым взглядом по лицам. Да, лица у обоих грустные, замкнутые от неловкости. Но не обиженные ничуть. Наоборот, сочувствующие пуще прежнего. Выходит, еще и жалеют ее? Ляпнула, мол, наша Санька лишнего?
Добил неловкую ситуацию Гришенька. Нарисовался в дверях, как дополнительный укор совести. Рожица счастливая, глазки блестят, щеки раскраснелись от беготни на свежем воздухе. И в руках что-то держит, ладошками к груди прижимает… Боже, да это рубанок! Где он его откопал?!
— Осторожно, порежешься! — кинулись они к Грише вместе с Катькой. — Осторожно, тут нельзя пальчиками трогать, там железка острая!
— Вот молодец, Гришук! А я его потерял! Где нашел-то? — поднял брови Коля, улыбаясь мальчишке.
— Там, за сараем… Где доски…
— Гришенька, дай мне… Порежешься… — попыталась Саша вытащить опасную штуку из ручонок внука.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу