Назира Раимкулова - Останься со мной навсегда

До общежития, где жил Урмат, она добралась за сорок минут. Ей страшно было идти по скользкому снегу, она медленно, но все же добралась до места. Спросив у вахтерши номер комнаты, она поднялась на нужный этаж и застыла в нерешительности у дверей. Постучалась. Никто не ответил. Тогда она толкнула дверь.

Урмат всё еще лежал. Лицо его осунулось, проявляя нервные желваки. Лицо бледное. Появилась щетина. Он лежал с закрытыми глазами, словно умер.

У Нургуль сердце защемило. Она села рядом, на край постели. Никакого движения. Нургуль смотрела на Урмата и ловила себя на мысли, что этот человек не безразличен ей. Что за то время, что он отсутствовал, она успела по нему соскучиться. По его смущенному взгляду и по глазам, которые Урмат все время прятал от неё. Она заметила, что на висках его появилась серебряная ниточка, она не помнила такую. Она осторожно провела пальцами по его вискам. Потрогала его щетину. Урмат улыбнулся во сне. Нургуль стало не по себе. Она чувствовала себя неловко. Здесь, одна, в комнате у незнакомого знакомого мужчины. Она, по сути, не знала и знала его. Он помог ей, её детям, тихо, без всяких требований и притязаний, просто по-человечески. Он тихо приходил и уходил, всё всегда тихо. Потому и не замечала его Нургуль. И не подумала, что и он тоже живой человек, нуждающийся в общении. Как она раньше этого не поняла? Он ведь все время топтался в прихожей, а она и не удосуживалась пригласить его в дом. Как же так?! Она так погрузилась в свои проблемы, что не увидела человека. Ей стало не по себе. Она еще раз взглянула на спящего Урмата. И поняла. Всё поняла. Почему ей было так спокойно, почему она его воспринимала или скорее не воспринимала его. Это её природа противостояла этому. Природа её совести. Теперь всё стало ясно. Он дорог ей — этот человек. Его не хватало ей, её засохшему и пустому сердцу нужно было почувствовать еще большую пустоту, чтобы понять это! Она любила его. Да. Несмотря на потери и падение, несмотря на ничем нестираемую память, она продолжала оставаться женщиной, способной любить. Нургуль наклонилась и тихо прикоснулась губами ко лбу Урмата. Он вздрогнул и открыл глаза. Нургуль от неожиданности вскрикнула.

— Это ты? — Урмат сел. Он был растерян. Нургуль молчала. Она не знала, что сказать. Затем, через несколько мгновений, оперевшись о палку, встала.

— Мне пора… — она хотела сделать шаг к двери.

— Не уходи… Я думал, ты никогда не придешь… — Урмат взял руку Нургуль.

— Но я…

— Не говори, ничего не говори… — Он прижал её к себе. Волосы её пахли снегом. — Не уходи, слышишь…

— Я не могу, ведь я… — Нургуль трудно было найти слова, — мы совсем не знаем друг друга.

— Теперь знаем, я понял это еще летом.

— Я не могу так, у меня дети… — Нургуль попыталась освободиться.

— Это и мои дети.

— Ты никогда не сможешь заменить им отца! — с горечью сказала женщина.

— Ты никогда не сможешь простить себе, что я не смог стать им отцом! — Урмат повернул Нургуль к себе лицом и посмотрел в её глаза. — Разве ты мало страдала? Разве твои дети этого заслуживают? Скажи!

Нургуль закрыла глаза, маленькая слезинка скатилась по её щеке: «Нет. Не заслуживают».

— А ты? Ты сама? Разве ты не заслуживаешь счастья?

Нургуль отрицательно покачала головой.

— Ты заслуживаешь его! Ты слышишь меня? Слышишь? Я люблю тебя! Я люблю тебя, Нура!

И, словно эхо, в душе у Нургуль раздалось множественное «Нура… Нура…» Так её называл Анвар, когда они были особенно счастливы, когда они мечтали о хорошем.

Урмат не мог больше себя сдерживать. Он приблизился к лицу Нургуль, губы его почувствовали её губы. Поцелуй. Самый нежный, самый яростный, самый горький и самый сладкий.

На планете Земля появилась еще одна пара, блуждавшая в галактике межлюдских пространств жизни. Среди миллионов сердец, блуждающих до конца жизни, выпал случай сойтись на орбите именно этим двум созвездиям, потерянным и одиноким.

Зима еще долго не хотела уходить, возмущаясь в оправдание то мокрым снегом, то колючей изморозью. В конце концов, она сдалась, и на смену ей пришла весна. В марте Нургуль снова положили в больницу для снятия пластины. Операция прошла успешно, и через десять дней она была уже дома. Урмат всё еще не переезжал к ним, он не хотел, чтобы люди думали, будто он позарился на их квартиру. Хотя какое людям дело до этого?

Они были счастливы. Все! По-настоящему. По вечерам, когда Урмат приходил с работы, Бемка бежала и уже в прихожей бросалась Урмату на шею, весело визжа. Затем подходила Нургуль и, улыбаясь, наблюдала за весельем. Бакыт чувствовал себя взрослым, поэтому он чинно подходил и пожимал руку Урмату. Но потом, забывшись, бесился не хуже Бермет.