Сара Груэн - Время перемен

Я умолкаю и с улыбкой наблюдаю за дочерью.

– Потому что… – подсказывает Ева.

– Потому что он явно не понимал, чего от него хотят, но тебе все равно удалось с честью выйти из сложного положения и завершить соревнование.

Бросаю украдкой взгляд на дочь. Она ждет продолжения, уставившись в лобовое стекло. Ева сгорает от нетерпения, и видно, как ее ногти впиваются в обшивку сиденья. Потом она начинает притопывать и уже открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но я не даю.

– И что не вызывает сомнений твой огромный потенциал. Вернее, врожденный талант. Да, именно так Натали и сказала. И добавила, что хочет посмотреть, как ты справишься с другой лошадью. С хорошей лошадью.

Ева с мечтательной улыбкой откидывается на сиденье.

– И это все? – не отстает она.

– А разве мало? – смеюсь я в ответ.

Ева снова выпрямляется и подается вперед.

– Значит, она не хочет, чтобы я выступала на Малахите, да?

– Разумеется.

– И ты не позволишь мне взять Восторга?

– Ни в коем случае.

– Получается, я буду ездить на одной из ее лошадей, верно?

– Полагаю, что так. Именно об этом мы с ней и намерены сегодня поговорить.

Снова бросаю быстрый взгляд в сторону дочери: ведь надо еще и следить за дорогой, если не хочу скатиться в кювет. А Ева уносится в мечтах все дальше. Ее глаза светятся от счастья.

– И я буду жить при школе?

– Если Натали возьмет тебя в ученицы.

– Непременно возьмет, – с жаром заверяет Ева, и ее самоуверенность отзывается болью в сердце.

Она шлепается на сиденье. Я не смотрю на дочь, но чувствую неуемную энергию и радость ожидания, которые она излучает. И меня начинают одолевать угрызения совести. Ведь если бы я сразу ответила на звонок Натали Дженкинс, возможно, в жизни Евы не было бы ни Эрика, ни марихуаны, которую она раскуривала в лесу за школой, ни презерватива в рюкзаке и всего остального, что сопутствует этому кусочку латекса.

Но даже сейчас, когда не осталось и тени сомнения в единственно правильном в нашей ситуации решении, я стараюсь не думать о минуте, когда придется оставить Еву с вещами на ферме у Натали.

Стараюсь запрятать грустные мысли в самый дальний уголок сознания и мчусь на старушке «Камри», фактически лишенной подвески, в сторону Колумбии, наслаждаясь моментом близости с дочерью.

Ферма Уайлдвуд окружена кирпичным забором, и когда мы подъезжаем к высоким чугунным воротам, я открываю окно со своей стороны. Черный ящик, вмонтированный в стойку ворот, издает потрескивающие звуки, вероятно, адресованные мне.

– Простите? – недоумеваю я.

Из ящика доносится громкое шипение, но слов не разобрать.

– Еще раз простите, но я ничего не понимаю. Меня зовут Аннемари Циммер, мы приехали с дочерью, Евой Олдрич. Натали назначила встречу на половину пятого.

Ящик снова шипит, ворота медленно открываются, и я заезжаю внутрь.

Уайлдвуд скорее похож на крупное предприятие, а не на обычную ферму. Два огромных новеньких здания, где разместились конюшни и просторный крытый манеж. В отличие от фермы Мутти, обшивка здесь сделана из кедра, а не винила. Стены выкрашены в красный цвет со свинцово-серым бордюром. Вероятно, художник-оформитель хотел добиться сочетания с малиновыми стенами конюшен, отделанными серебром. В обеих конюшнях множество окон.

Снаружи находятся площадки для тренировок. Все денники разделены между собой перегородками, и во многих находятся лошади. Каждая занимает отдельный денник – такова участь лошадей, которых готовят специально для соревнований. Каких пород здесь только нет: чистокровные, голландские, немецкие, теплокровные, ольденбургские, ганноверские, а одна похожа на голштинскую. Правда, я сужу только по росту, голове и шее, так как туловище и ноги закрыты красными попонами. Но то, что открыто взору, производит неизгладимое впечатление: сияющие мускулистые шеи, благородная посадка головы и задумчивое выражение, присущее всем божьим созданиям, осознающим свою ценность в этом мире.

За конюшнями на высоком холме располагается дом, впечатляющий белый особняк в колониальном стиле, окруженный тенистыми деревьями. Первоначальный вид за годы изменился из-за многочисленных пристроек, среди которых гараж на четыре машины. Интересно, не там ли находится «Мазерати» лимонно-желтого цвета, которую Натали выиграла на соревнованиях в прошлом году? Рядом с гаражом стоят три прицепа для перевозки лошадей. Они выкрашены в малиновый цвет с серебристой отделкой и рассчитаны на шесть животных каждый.