Сергей Носов - Фигурные скобки

Когда открыла глаза, смотрела так на меня, словно впервые увидела.

«А я уже думала, такого не будет —:»

Я же сказал —:

«Изменница».

«В смысле?» (спросила).

Смысла я не стал объяснять.}}}

{{{ Хотелось бы ошибиться, но, кажется, кем-то была предпринята попытка разблокировать фигурные скобки. Никакими точными доказательствами не располагаю, но мне дано —: ощутить.

В этой ли связи или нет, но думал о Капитоне и резонансных эксцессах. В быту подобное им называют словом «заскок», но применительно к данному случаю более подходящим —: опять же в бытовом понимании —: мне представляется слово «отскоки».

Капитонов и Мухин долгое время приятельствовали; причем первый познакомился с Мариной Романовной, будущей женой второго, значительно раньше, чем этот второй —: только в такой формальной уместности он и был первым. Не знаю, так ли полагал Мухин, но лично я, Мухина заместивший, нахожу Капитона обыкновенной посредственностью, хотя, спорить не буду, я знаю Капитона значительно хуже, чем Мухина. Резонансные эксцессы по уровню двузначных чисел не весть какое достижение мозга —: т. е. мозгу —: почему бы не быть заурядным? Но все равно поразительно —: Капитон не способен отрефлексировать свои же отскоки! Впечатление, которое эти отскоки иногда оказывают на их свидетелей, объясняется не столько их представлением, сколько, на мой взгляд, непосредственностью Капитона.

Рассказывают —: знаю от Удальцова —: это открылось в Капитоне вследствие тяжелого стресса, когда его шестилетняя дочь едва не утонула в реке —: лично Мухин подробностями никогда не интересовался; меня же, если это не миф, немного коробит шаблонность все-таки, думаю, мифа —: стресс, попадание молнией и все такое.

Ставлю себя на место Капитона —: как бы я относился к своим РЭ, проявляемым по уровню двузначных чисел? Считал бы это своего рода случайным презентом высших сил, недоступных моему пониманию? Воспринимал бы это как синдром болезни, общий характер которой пока еще не позволил себя проявить во всей ее вкрадчивой и, скорее всего, разрушительной силе? Видел бы в этом сбой бытия —: складку смыслового пространства? Понимал бы это как элемент предварительной презентации крайне сложного и в целом скрытого от меня инструментария, еще мне не представленного ни инструкцией, ни техническим описанием, ни заявкой на целеполагание? Буду откровенным перед самим собой —: я не знаю ответов на эти вопросы.

Опасно думать, что я завидую Капитону. Я знаю, что так никто не думает, но так думать опасно.

К сожалению, с отъездом Капитона в Москву туман маловнятности будет только сгущаться.

И еще —: о чем подумал сейчас —: а действительно —: почему именно Мухин? Почему мне определено заместить именно Мухина, а не кого-нибудь иного, например, того ж Капитонова?

Просто вопрос; но очень интересный вопрос. }}}

{{{ Чего опасался, то и случилось —: образовал себя Поправитель.

Еще спасибо, что явлен он был мне в щадящем режиме —: образом не визуальным —: вербальным. Всего лишь.

Той же ночью, по дороге на кухню (захотелось попить) больно стукнулся локтем об косяк двери. Не сказал, но подумал зачем-то —: «За что?» Нельзя так думать. Думать надо не так. Тут же дан был ответ, и что характерно —: мысленный —:

«За миражи и смотрителей».

Я замер. Я знал, это чье. Хотя и не знал, почему это знаю.

Может быть, он думал, что я сразу завяжу разговор? Нет, я молчал. Явно недовольный моим молчанием, он повелел, чтобы я отправился в ванную.

Я знал за собой вину, поэтому повиновался.

Он потребовал закрыть дверь на задвижку. Закрыл.

Некоторое время ничего не происходило. Я сел на край ванны. Я ждал не меньше минуты. Перед лампочкой бесшумно металась хилая моль —: экземпляр из корзины с грязным бельем. В зеркале я видел себя: я был похож на себя —: и в этом смысле на Мухина. О моли подумалось: «Как мотылек». Мне показалось, что он ушел. Я спросил —:

«Все?»

И тут началось —:

«Не для того я здесь, чтобы запереть тебя в ванной. Я здесь для того, чтобы предупредить тебя о необходимости соблюдения правил. Ты, вероятно, не понял, что это серьезно. Так знай. Ты нарушил то, что нельзя нарушать. Ты порицаем. Ты, как никто, порицаем».

Замолк. Мне отвечать. А ведь знал я, мне это припомнят —: как в недавнем разговоре с женой я зачем-то сознался, что я никакой не Мухин. Только за это меня можно было казнить. А ведь я еще намекал на широту спектра моей воплощаемости —: от привокзальной буфетчицы и вплоть до главы государства. Я был виноват.