Валерий Каменев - Крутой вираж…

Билл удовлетворённо кивнул: «Само собой. А по поводу паспорта на тебя выйдет человек, который будет этот вопрос курировать». — Билл расслабленно заулыбался. Было видно, что этот разговор ему дался не без труда.

Настя жила в Канаде уже три года. Как раз столько, сколько лет было её дочери Оле. Поначалу, когда на неё всё сразу свалилось — суд над Павлом, его смерть, рождение дочери, потеря родины, она пережила глубокий стресс. Затем её охватила паника: она не знала как жить дальше и в то же время понимала, что должна найти способ жить ради спасения своего ребёнка. Жизнь её в этот период проходила словно в полуобрачном состоянии. Чувства её притупились настолько, что ей было безразлично всё, что её окружало. Интерес к жизни ограничивался лишь заботой о ребёнке.

Время шло, и она стала приходить в себя, чему в большой степени способствовали люди, жившие с ней рядом — соседи. Совершенно незнакомые до того люди, окружили её заботой и вниманием. Профсоюз моряков вместе муниципалитетом помог Насте с жильём. В Кентвилле на деньги профсоюза был приобретён домик с небольшим участком, который после реставрации был оформлен в собственность Насти. Жизнь продолжалась. Появились маленькие радости — дочь делала первые шаги, впервые произнесла «мама». Новый человечек входил в жизнь. Вместе с дочерью возвращалась в жизнь и Настя. Ольга росла спокойным ребёнком, и Настя без проблем могла её оставлять у соседей, в то время как сама отлучалась в магазин или просто выходила на улицу.

Однажды зайдя в музей, она познакомилась с директором, которым оказалась женщина, чьи родители были русскими эмигрантами первой волны (после революции). Когда Настя рассказала ей свою историю, они как-то сразу подружились, и директриса предложила ей работу с русскоязычными туристами. Тогда впервые после многих лет русские стали появляться в Галифаксе в качестве туристов.

Свой домик и работа — это ведь самая существенная основа существования в современном мире. Настя стала привыкать к новой жизни. Однако она не могла сказать, что всё складывалось хорошо. В памяти оставались большие личные потери. Психологические травмы перестали кровоточить, но не заживали. Несмотря на поддержку людей, она оставалась одна. Конечно, дочь скрашивала жизнь и придавала ей смысл. И всё же… Вспоминались улицы родного города, близкие, русская речь, песни, которые пели вместе с друзьями. Бывало грустно. Иногда накатывала тоска И вот появился Виктор. Неожиданно, как бывает только в чудесном сне. Он сильно изменился, повзрослел. Но дело не только в этом. Это был уже не тот юноша, которого она помнила, и который был влюблён в неё. Можно ли его теперь считать близким другом? Или он просто знакомый? Нет, всё же больше, чем знакомый. Настя сохранила к нему приязнь и добрые чувства. Для неё он по-прежнему оставался словно родным человеком. Она со своим одиночеством как-то сразу потянулась к нему.

И тут случилась эта машина, этот чёртов Бьюик. Настя из-за дочери не могла навещать Виктора в госпитале, но сразу примчалась к нему, как только он после госпиталя появился у отца. Они встретились как родные и расцеловались. Настя почувствовала физическое облегчение, словно сбросила свою личную боль. Он жив, он здоров, и это самое главное.

Настя подумала, что неплохо было бы куда-нибудь сходить вместе, погулять по парку, посидеть в кафе — как когда-то в прежнее время.

Вскоре подвернулся случай побывать вместе с экскурсией в национальном парке на острове Кэйп Бретон — крае нетронутой природы, который одной стороной обращён к Атлантике, другой в залив Святого Лаврентия. Побывавшие там восхищаются великолепными реликтовыми лесами, горными пейзажами, каким-то особым живительным воздухом и непуганым животным миром.

На лесной тропе запросто можно пересечься с зайцем или лосем. На побережье наблюдать тюленей и если повезёт, то и резвящихся полосатых китов — сейвалов, достигающих до 30 метров в длину.

Настя с Виктором стояли на высоком берегу. Перед ними широко раскинулся океан Атлантики, внизу волны облизывали прибрежные нагромождения крупных каменных плит. Несмотря на то, что стоял июнь, свежий сырой воздух не располагал к пляжному времяпровождению. Обоим вспомнился родной Николаев, спокойные воды лимана, мягкий ветерок, гасящий жар июньского солнца. Настя протянула руку в сторону океана и, обращаясь к Виктору, произнесла:

— А знаешь, что там?