авторов Коллектив - Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии

Командир отряда Тханг все это время молчал и не сводил глаз с нежного лица девушки. Несколько раз он запускал руку в волосы и с досадой дергал. Весь его вид выражал крайнее недовольство собой. Решившись наконец, он встал и подошел к Фыок. Девушка с улыбкой протянула ему навстречу белый рассыпчатый клубень маниоки.

— Не хотите ли попробовать?

Тханг на мгновенье смешался, опустил глаза и посмотрел на цветы, которые Фыок положила рядом с собой на камень. Овладев собой, он заговорил:

— Успеваете еще и цветы собирать?

— Сегодня вечером у нас прием в Союз молодежи, цветы возле нашего пункта не растут, а здесь их много.

Тханг не ожидал от девушки приветливого тона. Значит, она на него вовсе и не сердится? Но все же он заговорил о том, что его мучило:

— Нехорошо вчера получилось, Фыок, ведь вы, конечно, были правы, не позволяя нам останавливаться, а я этого не понимал и нагрубил… Вы рассердились, наверное? — Он понизил голос, будто разговаривая сам с собой. — Что ты будешь делать… Иной раз и не такое приходится терпеть — и ничего, держишь себя в руках. А бывает, из-за безделицы сорвешься. Забудьте об этом, Фыок!

Девушка с удивлением посмотрела на командира.

— Стоит ли об этом говорить? Вы бьете врага, как можно на вас сердиться, ведь я не ребенок.

Появился новый проводник, и отряд двинулся в путь. Тханг крепко пожал руку девушки.

— Прекрасный вы человек, Фыок!

Если бы у него было время, он сказал бы ей, что она сама похожа на цветок, один из тех диких цветов, которые ему случалось видеть во время переходов через джунгли. Обычно они прячутся в расселинах скал или среди корней деревьев. Эти хрупкие и нежные на вид цветы умеют, однако, сопротивляться любому урагану, и никакая сила не оторвет их от родной почвы…

Но было уже поздно, его отряд уходил.

Перевод с вьетнамского И. Быстрова

Прамудья Ананта Тур (род. в 1925 г. в семье школьного учителя) — крупнейший писатель-реалист современной Индонезии. В юные годы он с оружием в руках сражался за независимость своей страны. Большой вклад Тура в дело обновления национальной литературы отмечен рядом литературных премий Индонезии. Главным героем его художественного творчества является простой люд страны, ее трудовой народ. Творчество писателя пронизано идеями свободолюбия, гуманизма; лучшим его произведениям присуща высокая гражданственность. Тур известен как превосходный переводчик, открывший индонезийскому читателю М. Горького (роман «Мать»), Л. Толстого, А. Куприна, М. Шолохова, Б. Полевого. На русский язык переведены повесть Тура «Это было в Южном Бантене», роман «На берегу реки Бекаси» и сборник рассказов «О том, что прошло», многие из которых построены на воспоминаниях детства писателя, прошедшего близ г. Блора — в одном из беднейших районов страны. «Это печальный край, — писал видный индонезийский литературовед Х.-Б. Яссин, — где нищета толкала человека на преступления, где он за десять рупий мог пойти на убийство… где выдавали замуж шести-восьмилетних девочек, лишь бы избавиться от лишних ртов, где женщины продавали себя, чтобы как-нибудь прокормиться». Публикуемые здесь первые три рассказа взяты из этого сборника. «Продавшие себя» и «Инем» поднимают тему порожденной голландским колониальным господством нищеты и безысходности, растлевающих бедняков духовно и физически, способствующих консервации самых диких патриархальных пережитков. Тема пауперизации крестьянства Явы полностью сохраняет свою злободневность и в наши дни.

Новелла «Жизнь без надежд» обнаруживает в Туре незаурядного сатирика. Автор беспощаден к эгоистам и приспособленцам, увидевшим в глубинных общественно-политических сдвигах середины XX века лишь возможность проложить себе «путь наверх». В трактовке писателя беспринципность, бездуховность Каджана есть болезнь, закономерно развивающаяся в распад личности и завершающаяся безумием. Интуиция большого художника подсказала Туру тему, остающуюся чрезвычайно актуальной и в сегодняшней Индонезии.

Трагедия личности, растоптанной оккупацией и империалистической интервенцией, положена Туром в основу рассказа «Улица Курантил, 28». Врасплох застает японское вторжение героя рассказа Махмуда. Не одушевленный высокими общественными идеалами, он живет в маленьком замкнутом мирке, и потому крах его личной жизни воспринимается им как крах мироздания. Махмуд озлоблен, опустошен. И все же бедствия и страдания не вытравили в нем человека. В сложившейся драматической ситуации он, оказывается, способен на акт самопожертвования, хотя и своеобразно понятого им.