Дмитрий Савельев - Три взгляда в бесконечность

После этого случая колдун на какое-то время пропал из виду, и мы по наивности своей понадеялись, что он исчезнет и больше никогда не вернётся к отцу Петру. Но не тут-то было! По всей вероятности, он затаил злость и решил жестоко отомстить за нанесённое ему оскорбление. Вскоре он появился снова и привёл за собой беду. Проклятие начало действовать. Опять увидев колдуна на пороге кельи старца, мы сразу заподозрили неладное. Войдя в домик, мы увидели батюшку, стоящего на коленях и погружённого в молитву. Но, увидев нас, он оторвался от Богообщения и радушно нас поприветствовал. На лице его была улыбка, но мы почувствовали, что за ней что-то скрывается. Под этой маской явно затаилась тревога, а может быть, даже и страх. Недобрые предчувствия, словно змеи, зашевелились в нашей душе. И точно: едва мы вошли, как батюшка вновь стал пророчествовать о своей скорой кончине, а потом велел нам лезть на чердак. Мы заколебались, но старец говорил так настойчиво, что волей-неволей пришлось его послушаться. Вначале Борис (так звали колдуна), а потом и мы забрались в открытый люк, который нечестивец тут же за нами закрыл. Дальше всё было как в дурном сне: в келью ворвались какие-то люди, они связали батюшку, жестоко его избили. Мы лежали на полу чердака и видели всё это в щели между досками. Скорее всего, это были даже не люди, а бесы в человеческом обличье. Их лица были искажены гримасами жгучей ненависти и злобы. Они перевернули всё вверх тормашками, как будто что-то искали, а может, это было частью какой-то диавольской мистерии. Словно злобные псы, накидывались они на несчастного беззащитного батюшку, готовые разорвать его в клочья. Доказательством того, что это нападение было результатом колдовства, является то, что мы не могли сдвинуться с места, чтобы прийти на помощь старцу. Нас словно приковала к полу какая-то невидимая сила. В один момент мы уже почти преодолели эти чары, но тут колдун навалился на нас и стал шептать заклинания. После этого сражение было уже окончательно проиграно: силы оставили нас, и мы могли только молча наблюдать за поруганиями неповинного агнца Божия. Он же не сдавался до самого конца, бился как истинный воин Христов, но бой был не равный. Крестное знамение, которым он пытался защищаться от демонов, молитвы задержания, проклятия, которые он шептал – всё это не помогало, противник был явно сильнее. Гримаса отчаяния и гнева исказила лицо старца. «Да, очевидно, зло так сильно уже внедрилось в мир, что даже святые не могут с ним справиться. Поистине, близок уже Конец Света! – подумалось нам тогда. – Но неужели так никто и не поможет избраннику Божию? Неужели никто не отомстит проклятым демонам?» Когда мы уже совсем было поверили, что зло восторжествует, что оно сильнее добра, чаша терпения Господня переполнилась: гнев Божий обрушился на злодеев. Раздался ужасный громовой удар, и всех бесов словно смыло волной. Они в ужасе и панике разбежались, оставив наконец несчастного страдальца в покое. Увидев, что злые чары рассеялись, мы слезли с чердака и подошли к отцу Петру. Нашему взору открылась страшная картина: старец был весь изранен и истекал кровью. Дорого стоила ему эта победа над бесовскими силами! Когда мы освободили его от пут, он, обессиленный и измученный, упал к нам на руки. Чародей же, сказав на прощанье какую-то гадость, тут же позорно сбежал. Мы, как могли, оказали отцу Петру первую помощь (к счастью, у нас есть диплом фельдшера). От госпитализации он наотрез отказался, сказав, что врачи ему всё равно не помогут. Всю ночь, не смыкая глаз, мы дежурили у постели нашего любимого батюшки. К утру ему немного полегчало, но с постели он больше не вставал. Добрые люди, узнав о постигшей нас беде, посильно помогали нам: приносили лекарства и пищу, сменяли нас на дежурстве у его одра, когда у нас уже не оставалось сил бодрствовать. Мы поселились в келье отца Петра, перенесли туда свою постель, там ели и спали, боясь оставить старца даже на минуту. Всё это было ужасным потрясением для нас, но мы не оставляли надежды, что батюшка выздоровеет. Ведь мы не могли представить себе, как будем жить без него. В эти страшные дни мы осознали, что отец Пётр был единственным человеком на свете, который по-настоящему нас любил и всегда заботился о нас. Потерять его было для нас равносильно смерти! Похоже, что и мы сами искренно любили лишь его одного. Он был для нас всем: матерью, отцом, другом, учителем. Только ему мы верили и только его слушали. Ради него мы были готовы пойти на всё!