Ирэн Роздобудько - Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник)

– Ну и чего же мне от вас ждать? – спросила она, окинув взглядом участников застолья.

А я удивилась тому, какими разными были эти люди.

Если это общество «избранных», неких «сливок общества» местного разлива, разве могут они быть такой неоднородной массой? Эта вульгарная красотка в платье-купальнике, этот остроносый нервный господин, душка Фед в простой клетчатой рубашке, косоглазая «хищница-вамп», будущий литературный гений Иван-Джон, голодранец в рваных кроссовках… Паноптикум! Что их объединяет? Разве что скука маленького городка и неординарная личность хозяина. А может, мсье Паскаль – просто безумный богач или одинокий чудак.

– Ну? – нетерпеливо сказала Вероника. – Чего ждать от себя, я знаю…

– Ваше слово, господа! – поторопил общество мсье Паскаль. – Начнем с конца. Опять с вас, Джон.

– Думаю, здесь все понятно, – сказал тот. – Вероника хочет петь. Это просто, как дважды два.

– Да, – скривила губы «хищница». – Но сначала она хорошенько вываляется в дерьме…

– Это уже интереснее, – оживился мсье. – Объясните свои соображения, госпожа Галина.

(О, с немалой долей злорадства подумала я, эта роскошная мадам имеет довольно заурядное имя!)

Госпожа Галина снова уставилась в длинную сигарету и насмешливо прищурилась.

– Что тут скажешь – все написано на лице… Девочка из бедной семьи и с такими наклонностями должна иметь клыки… Эти клыки должны отрасти. Для этого надо поточить дерево, железо, перегрызть несколько глоток, покувыркаться на грязных простынях, бросить в толпу свою плоть… Это – цена славы, богатства и одиночества! Все это придет к тебе, Вероника!

– Что скажете вы? – мсье Паскаль обратился к нервному долгоносику.

Тот будто очнулся от глубокого сна, пожал плечами.

– Я не тружусь на преходящее… Я в этом не разбираюсь. Но если нужно мое мнение… Не смешивайте мак с коноплей, Вероника. Не занимайтесь самодеятельностью, не пишите книг, не рожайте детей. А еще… не носите жемчуг…

Он еще бормотал что-то невнятное, пока его не перебил Фед:

– Не слушай его, Вероника! Я вижу тебя посреди огромной площади… Ты получаешь то, чего заслуживаешь: энергетику толпы. Я прекрасно представляю тебя в роскошном дворце, который ты приобретешь, когда устанешь от этой энергетики. Вокруг тебя полно людей… Они растаскивают твою жизнь по нитке, каждая из которых – золотая. О тебе напишут примерно такое… – Он задумался и довольно артистично сделал вид, что держит в руках газету: – «…Она меняет прически и наряды, цвет волос и любовников так часто, что это не укладывается в головах среднестатистических обывателей. Никогда не угадаешь, какой она появится в следующий раз – ангелом или демоном, женщиной-вамп или застенчивой школьницей… Она шокирует. Несомненно, она – красивая, талантливая и достигнет колоссального успеха…»

В конце тирады он сделал вид, что комкает газету и бросает к ногам своей визави. Та восторженно захлопала в ладоши:

– Браво, браво! Ты настоящий друг!

– Но сначала – дерьмо, дерьмо… Полными ложками… Куча дерьма! Гималайские горы отборного вонючего дерьма… – беззлобно пробормотала «хищница» и обратилась к переводчику: – А вы чего молчите?

– Да, да, – спохватился и засуетился он. – Собственно, я, как и господин Никола, не очень различаю ноты. Особенно в современных интерпретациях… Я вижу Веронику, которая пишет книги для своих многочисленных чад. Собственно, для этого не обязательно покидать городок. Она могла бы петь во время наших праздников…

– Какого черта! – воскликнула женщина и выдала такую высокую ноту, что на столе вдребезги разлетелся бокал. – А такое вы видели?!!

Все засмеялись.

– А что скажете вы, господин Паскаль? – обратилась Вероника к хозяину.

Наступила тишина. Я тоже затаила дыхание.

– Все присутствующие правы. Вы должны прислушаться к каждому, – сказал мсье Паскаль. – Я могу добавить лишь то, что, покинув наш город, вы возьмете себе псевдоним. Он будет связан со святостью… Вы проживете долго. Ваш псевдоним вас спасет. Лишь бы вы правильно его выбрали…

– А разве вы мне не подскажете?

– Нет. Вы найдете его сами… И еще. Вы должны уехать с одним чемоданом и тридцатью пятью долларами в кошельке…

Вероника покачнулась и уронила бокал, который держала в руке, себе на колени. Наверное, со мной бы случился такой же шок. Я, как добросовестная прислуга, поспешила подскочить с места, подхватила Веронику под руку и повела в уборную, чтобы замыть пятно.