Ирэн Роздобудько - Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник)

– Если бы вы только знали, как мне хочется пригласить вас на танец! – Я оторвала взгляд от сцены. Тот, кого мсье Паскаль назвал Иваном (Джоном), стоял у нашего столика. – Вы не возражаете, мсье Паскаль?

– Мы только что об этом говорили! – улыбнулся тот. – И если дама не против…

Ну вот, я уже стала «дамой», а еще трое суток назад надрывалась, готовя ужин для вас и ваших гостей, подумала я. Среди них, кстати, мог быть и этот… Интересно, знает ли он, с кем собрался танцевать? Я протянула руку, и мы вышли в круг.

Мы смотрели друг другу в глаза. Довольно серьезно. В кино после такого взгляда обычно начинается сближение лиц и затем – продолжительный поцелуй с «наездом». Очень романтично выглядит!

Но в глубине каждого из четырех зрачков, которые теперь участвовали в этом «фильме», – где-то внутри, подтекстом проступало… отстраненное созерцание, которое не имело никакого отношения к этой романтике.

Я (точнее – тот придирчивый индикатор в глубине зрачка) фиксировала малейшую морщинку в уголках его губ, след «трехдневной щетины» (интересно, это дань моде «мачизма» или просто равнодушие к своей внешности?). Он… Уверена, у него в голове слагалась какая-то фраза будущего романа. Примерно такая: «В окружении мсье Паскаля, этого чудака и отшельника, мне встретилась хорошенькая славянка. Несмотря на то что мы не сказали друг другу ни слова и я вел себя довольно пристойно, меня не покидала мысль о том, какого цвета у нее белье. При более внимательном рассмотрении я догадался, что она его не носит…» Или что-то в этом роде… Поэтому этот долгий и опасный взгляд прервался проще.

– Я здесь четвертый день, – сухо сообщила я. – Буду работать у господина Паскаля. Возможно, даже буду стирать его носки. И не желаю быть объектом наблюдений.

Что за напасть! Здесь даже музыканты издевались надо мной! Или мне только так показалось? Такое, конечно, бывает. Но ведь невозможно все время так нагло попадать в «десятку»!

Он ничего не ответил. Почтительно поцеловал мою руку, отвел к столу, поклонился мсье Паскалю. Сел за свой ноутбук, изредка бросая на меня взгляд так, будто уже писал ту фразу.

– Ну вот, с одним вы познакомились, – сказал мсье. – Остальных еще увидите. Нам пора. Я ложусь не позже десяти. Думаю, вы получили удовольствие и отдохнули?

Да, я действительно получила огромное удовольствие. От музыки.

Когда мы уже выходили (мсье Паскаль, направляясь к двери, пожимал кому-то руки), я еще раз внимательно прислушалась.

Конечно, я оглянулась. Конечно, Иван-Джон прожигал взглядом мою не к месту обнаженную спину…

В этом городке все старые женщины носят черные чулки и черные туфли с перепонкой, как у школьниц. Юбки – в цветочек или клетчатые, на плечах – кружевные платки. Это выглядит чуть старомодно, как в итальянских или французских фильмах середины 30‑х годов. Пожилых женщин здесь много. Они парами ходят в магазины, стайками оккупируют столики на открытых верандах у кондитерских. Они пьют кофе и поглощают пирожные со взбитыми сливками. Мужчины, их мужья, носят жилеты с множеством карманов и белые рубашки. Они не посещают кондитерские, а по вечерам собираются у порога какого-нибудь из домов, играют в шахматы, карты, курят трубки. Молодежи значительно меньше. Если попадается веселая разноцветная гурьба – это туристы. Главным образом они идут в горы, чтобы сверху созерцать живописный пейзаж.

А он действительно живописный! И городок тоже. В нем только одна длинная улица. С обеих сторон – дома, утопающие в зелени. Улица в солнечном свете – желтая, дома – белые, крыши – красные. Все будто нарисовано «чистыми» цветами, без малейших оттенков. А еще и синее небо – с четкой темной линией, которая очерчивает холмы, покрытые густыми зарослями, и белые вершины гор… Все настолько четко и совершенно, как картина, написанная в стиле наивного искусства или рукой ребенка. Вот и представьте, какой сюр привносят в этот колорит трогательные черные чулки и кружевные платки женщин.