Одри Баркер - Под водой

Женщина мягко отстранилась, подняла руки и отвела его расслабленные пальцы от своей шеи.

— Так-так, — сказала она с улыбкой, — а что ты сделал с ножом?

Теперь размеры мужчины были не в счет, ярость выдохлась, и все, что ему осталось, это нелепое, черепашье поражение. Он посмотрел на свои пустые руки, потрогал карманы.

— Ты его где-то обронил, так что ли? — Она смеялась над ним. — Это в твоем духе! Потеряешь свои деньги и надумаешь прирезать меня на тот случай, если я их взяла. А потом потеряешь нож — ну, разумно это? — Она разглядывала его, склонив голову набок, словно человек, взирающий на неповоротливого ребенка. Поскольку он просто стоял с ошарашенным видом, она вздохнула и принялась закалывать волосы под зеленой шляпой. — Я очень хорошо это выдержала, если учесть… Обвинить меня в том, что я стащила твои деньги, гнаться за мной с ножом! Да я в жизни фартинга не тронула — и как бы я смогла, когда ты все время таскаешь их с собой? Ты где-то их потерял. В этом весь ты.

Она стояла, подняв полные руки, которыми закалывала последние пряди волос; казалось, она и не смотрит на мужчину. Но Питеру было видно, что она искоса следит за ним, что совсем не вязалось с тем, что она говорила. Питера интересовало, когда же она велит ему выйти из укрытия и призовет в свидетели. Казалось, она совершенно забыла про него, и хотя все тело Питера ужасно затекло, он не смел пошевелиться, чтобы не напомнить ей шумом о том, что он здесь.

Да, — сказала она, ловко затягивая пояс макинтоша, — вот что в тебе смешно — что ты все теряешь. Хотя должна сказать, потеряв этот нож, ты сослужил себе действительно хорошую службу. Другие не так небрежны. Знаешь, они не теряют веревок, которые берегут, чтоб кого-нибудь повесить.

Она сочла это хорошим выстрелом на прощание и, опустив руки в карманы, повернулась к нему спиной и стала взбираться вдоль по откосу.

— Ты куда идешь? — Он задал вопрос, но в его тоне не было никакого вопроса. Скорее было похоже на то, что даже в свое поражение он не мог поверить, покуда она не сказала ему об этом.

Она посмотрела на него через плечо — он так и стоял, ошеломленный ее поцелуем, и почти что искал той ярости, что привела его сюда, а затем улетучилась, как пар. Может, она разглядела в нем что-то напоминавшее потревоженную черепаху, потому что она рассмеялась.

— Только ты теряешь еще одно: меня малютку! Пока!

Все еще смеясь, все еще оглядываясь назад, она пробиралась среди растущего купами пурпурного вербейника. Алый макинтош был усеян пурпурными цветами, лицо, все сморщившееся от смеха, оборачивалось над цветами назад, а потом, как раз когда Питер раздумывал, не броситься ли ему к чистому полю, лицо ее будто исчезло из поля зрения, красный цвет внезапно померк, оставив лишь пурпур сильно качающегося вербейника. В тот же миг вопль и громкий, гулкий всплеск положили конец первым приготовлениям Питера. Женщина упала в воду.

В этот миг река вновь вернула себе все уважение и любовь Питера. Из укрытия была видна только часть реки, и ему безумно хотелось видеть, что происходит. Но он был по натуре осторожен и не шелохнулся, удовлетворившись огромными бурыми волнами, разбегавшимися по воде и лизавшими берег высоко над ее кромкой.

После всплеска было очень тихо. Мужчина стоял, с надеждой глядя на вербейник, как человек, наблюдающий за шляпой чародея. Высокие цветы замерли вновь, перестав качаться, и слышался лишь вкрадчивый плеск воды от расходящихся кругов.

Интересно, думал Питер, что она там делает. Он зажал рот скомканной рубахой, чтобы не закричать. Отчего не двигается мужчина? Просто идиот какой-то.

Теперь Питер презирал его. Если у него наберется всего с горошину мозгов, тогда его громадное тело становится еще смехотворнее. К тому же оно еще и омерзительно, как огромная веснушчатая грудь женщины — слишком уж оно велико.

Мужчина медленно зашлепал по вербейнику, неуверенно раздвигая его руками. Питер последовал за ним, низко пригибаясь, чтоб не попасться ему на глаза.

Место, где упала женщина, было нетрудно узнать. Она растоптала ногами землю на краю берега, так что образовалась рыхлая ямка. Как раз в этом месте, у большого шишковатого корня, по пояс в воде, Питер готовился к своему номеру. Туннель начинался почти прямо у этого места, отсюда можно было даже поднырнуть в него, так как берег обрывался здесь почти отвесно и было очень глубоко.

Со дна все еще клубами поднимался ил, окрашивая воду в цвет крепкого кофе, поверхность воды тоже была беспокойна. Но никаких признаков женщины не было видно, если не считать валявшейся среди вербейника мерзкой зеленой шляпы с вуалеткой в мушках. Мужчина с опаской подобрал ее, словно ожидая обнаружить под ней женщину. Он повертел ее в руках, поглядел с недоумением на воду, потом позвал: